– Иван Дмитрич, – раздался взволнованный голос Жукова и появился Миша, – там… там, – лицо было бледным и безжизненным, только блестели глаза и сошедшие на переносице брови выдавали волнение, – там…

– Нашёл голову? – Подсказал Путилин, – вот и хорошо.

– Но там… – и дальше Жуков выговорить не мог.

– Веди, – распорядился Иван Дмитриевич и пошёл за помощником.

В саженях десяти – пятнадцати под кустом в подтаявшем снегу выглядывал чужеродным предметом застывший глаз, вокруг него раны с заметными следами заскорузлой крови, словно убийца хотел и лицо уничтожить, чтобы наверняка никто не мог признать убитого.

Путилин отложил в сторону трость, перчатки и аккуратными движениями начал откапывать найденную Мишей голову. Лицо молодого человека было исполосовано, где рваными ранами, где порезами с ровными краями.

– Господин Воскресенский, что вы скажете об этом?

Доктор подошёл ближе и, как и Иван Дмитриевич, опустился на корточки.

– Убийца спешил.

– Отчего вы так решили?

– Видите ли, как ни прискорбно говорить, но злоумышленник мог бы срезать с лица кожу, а здесь он не резал, а размахивал ножом.

– Вы правы.

– Миша, – Путилин поднялся на ноги, – откапывай и неси к телу.

Через некоторое время Жуков опять подал голос:

– Иван Дмитриевич, здесь и одежда зарыта.

– Это хорошо.

Из—под снега Миша извлёк форму ученика гимназии.

– Значит, убитый гимназист, – подал голос исправник, – это поможет в нахождении личности несчастного?

– Да, – махнул головой Иван Дмитриевич, – в первую очередь проверим гимназии. Посмотри, Миша, убийца ничего не забыл в карманах?

Исправник с интересом смотрел на действия сыскного агента, он в первый раз не занимался сам, а наблюдал за столичными гостями, о которых чуть ли не сказки рассказывали, что все преступники империи у них переписаны, что скоро всех изведут, а в последнее время и фотографическими карточками пополняется архив, что ни один не уйдёт от наказания. Николай Павлович был слегка разочарован, ему представлялась работа сыскного отделения не так, а они ползают по кустам, копаются в одежде. Так и приданные в его распоряжение полицейские могут, а проверить гимназии пару пустяков, несколько часов и все. У них в округе… Потом спохватился, а если из столицы убитый, тогда, Николай Павлович почесал затылок, нет, пусть лучше сыскные агенты господина Путилина занимается сией нежданно свалившейся проблемой.

– Ну что? – торопил Жукова Иван Дмитриевич, лицо выражало нетерпение.

– Есть, – обрадовано произнёс Миша и протянул свёрнутую в несколько раз бумагу, – видимо убийца во всех карманах пошарил, а в брюках не стал или забыл.

Путилин развернул поданную бумагу:

– Итак, что мы имеем, – он внимательно прочитал, – а имеем мы квитанцию на посланную четвёртого числа сего месяца телеграмму из Петербурга в Кронштадт.

– Замечательно, – сказал Иван Дмитриевич, поднял взгляд, прищурив глаза, казалось, витал где—то далеко. но не здесь, в лесочке близь станции Стрельна, возле тела незнакомого молодого человека, – да, – Путилин, словно очнулся от задумчивости. – продолжай, Миша, поиски, может, ещё что будет найдено.

– Иван Дмитрич. – к начальнику сыскной полиции подошёл исправник и заглянул в квитанцию, – но здесь только фамилия значится, – прочитал по слогам неразборчивый почерк, – Мико или мика, видимо Микотин или Микатин и ничего более?

– Нет, дорогой Константин Николаевич, – Путилин помахал бумажкой в воздухе, – это уже след и от него мы будем тянуть ниточку, не могу знать, куда она приведёт, но, однако же, смею думать, что в нужном направлении, – потом закусил нижнюю губу и добавил, – хотя всякие чудеса бывают в нашей службе.

Поиски в лесочке длились не более получаса, заглядывали под каждый куст, тревожили снежные кучи, но все без толку, ничего найдено не было, кроме прошлогодней листвы да упавших с деревьев сухих сучьев.

– Что ж, любезный господин Колмаков, – Путилин улыбнулся, – теперь к вашему счастливцу.

– Какому? – Изумился исправник.

– Как же? К тому, которому посчастливилось наткнуться на столь неприятную находку.

– Вы про Степанова?

– Именно про него.

Возвращались той же дорогой, вдоль железнодорожных путей и, как понял Иван Дмитриевич, в то же служебное помещение, которое облюбовал исправник или там часто останавливался, будучи на станции. Настроение, не смотря на смерть молодого человека, в столь ранние годы лишённого самого дорогого – жизни, улучшилось. Найденная квитанция вселяла маленькую надежду, что опознание убитого дело недалёкого будущего, а там… Вот «там» загадывать не хотелось, уж очень в иной раз становилось «там» непредсказуемым.