– Есть! – радист выдвинул из радиостанции антенну и надел наушники. Старший лейтенант вновь развернулся лицом к подполковнику.

– Товарищ подполковник, прошу вас представиться для доклада генералу Шульгину!

– Ах ты ж сука! – вскинулся майор с пистолетом. – Ты как разговариваешь со старшими по званию! – он поднял пистолет и с каждой фразой размахивал им перед лицом Осадчего. – Я тебе покажу, представиться! Ишь, чего удумал! Генералу стучать собрался?!. Вот тебе!!! – неожиданно майор опустил пистолет и трижды выстрелил в рацию. Одна из пуль после рикошета от рации попала в шею радиста, который как был, в наушниках, завалился прямо на рацию, обильно заливая уже бесполезную, разбитую станцию собственной кровью.

Осадчий вскинул автомат и дал короткую очередь – раздался визг майора, пистолет вывалился из его руки, которая плетью повисла вдоль тела.

Для старшего лейтенанта, имеющего более сотни ходок за линию фронта, время привычно замедлилось.

Краем глаза он заметил, что майор, сидящий в джипе, передернул затвор автомата и изготавливается для стрельбы. Что ж, метод ухода отработан сотни раз: лейтенант сделал кувырок вперед и в сторону. Очередь, как и положено, привычно проходит метрах в трех от разведчика, но, – «Черт, как неудачно», – успел отметить старлей, – прошивает растерявшегося и не среагировавшего на угрозу автоматчика, что стоило тому трех пуль в грудь. Не теряя ни доли секунды, Осадчий длинной ответной очередью прошил место водителя джипа, в результате чего майор безжизненно уткнулся головой в руль.

Дважды перевернувшись через бок, Осадчий огляделся. Так, что у нас? Ага. С началом перестрелки подполковник свалился на землю и уполз за джип, вон его задница видна в просвете между колесами. Да хрен с ним, пусть живет.

Держа в поле зрения и подполковника, и скулящего майора с простреленной рукой – хватит ли у них глупости продолжать войну с боевым офицером, старший лейтенант знаком подал команду второму автоматчику втащить раненого радиста за ворота, сам же подполз к прошитому очередью водителя автоматчику и, не выпуская из поля зрения «гостей», ползком, за подмышки втащил бойца за ворота.

Оказавшись за воротами монастыря, старший лейтенант первым делом осмотрел автоматчика: три ранения в грудь, еще жив, но… одна пуля в область печени. Очень плохо.

Из-за ворот раздался крик подполковника:

– Лейтенант! Слышишь меня?!. Ты не выполнишь свой приказ, лейтенант! Потому что я расстреляю тебя как предателя, а заодно и всех твоих подчиненных, как пособников предателя! А еще… слышишь меня, лейтенант, а еще – потому, что через полчаса мой батальон войдет в монастырь! И всех твоих нацистских подстилок – богомолок я пропущу через свой батальон! Всех до одной! Что, защитил?!.

После чего раздался звук заводящегося мотора и отъезжающей машины.

– Титыч, как Корнев? – старший сержант находился рядом и слышал все угрозы подполковника.

– Командир, радиста у нас больше нет, – Назаренко опустил голову. – Что делать будем?

– Выполнять приказ, сержант. Всех наверх, на позиции. И предупреди, чтобы патроны экономили. Батальон – это не менее восьмисот человек.

Через 3 месяца и 12 дней после точки отсчета. Понедельник. 10.35

– Андрюха, ты чего такой счастливый? – Железнов несколько удивленно рассматривал буквально светившееся лицо Борисова, который, как правило, пребывал в кабинете Железнова в серьезно-сосредоточенном состоянии. Так уж сложилось, что при постановке задач по программированию Железнов был скуп на слова, считая, что каждое (!) слово должно нести свою смысловую нагрузку, дабы самым коротким и эффективным образом преобразовать его идеи в алгоритм. Поэтому на их рабочих встречах Андрей, как правило, выглядел сконцентрированным, внимательно следя за мыслями Железнова.

Лицо Андрея еще шире расплылось в улыбке:

– Ты представляешь, она оказалась абсолютно простой, очень эрудированной и интересной девчонкой. И с ней очень легко.

– Она, это я так понимаю, Женя Фирсова.

Борисов несколько оторопело и, может, даже чуть возмущенно (как это ты мог подумать другое) посмотрел на Железнова:

– Спасибо тебе. Сам бы я, наверное, никогда бы не решился познакомиться с ней.

– Не принижай силу своего характера. Уверен, что через пару дней, максимум неделю, ты бы преодолел себя. Просто я посчитал, что зачем время терять, когда два прекрасных человека могут проводить его вместе.

– Я ей сразу же сказал, что у меня нет никакой депрессии. Будь как будет, но врать не хотелось, – Андрей изучающе смотрел на Железнова, пытаясь понять, не совершил ли он ошибки, считая Железнова экспертом в этом вопросе.

– Молодец. Ты будешь удивлен, но я тоже решил не фантазировать, посчитав это неправильным. Просто дал ей твой телефон, сказав ей, что если она позвонит по этому номеру, то никогда об этом не пожалеет, в любом случае в ее жизни появится очень надежный и очень не тривиальный человек.