Арина пропала. Ее нет. Его отец выкрал ее у собственного сына, он хочет ее убить.

А Максим, наивный, думал, что самые страшные кошмары его жизни – это те, которые он видит во сне. Его тело одеревенело и почти перестало слушаться команд его разума. Он сидел перед экранами в комнате охраны и опять просматривал записи, словно боялся, что, если он выключит их, оборвется какая-то жизненно важная нить. Ее смазанное черно-белое изображение стало единственной их связью, единственной возможностью ее найти.

Он должен что-то придумать.

Охранники стояли у стены и молчали, не понимая, что происходит. Каждый из них думал только о том, как бы их миновала неизвестно какая угроза. Но таким они своего хозяина, Максима Коршунова, не видели никогда. Если разобраться, это был первый раз, когда они видели его так близко. Он появлялся в Москве редко, в основном на каких-нибудь выставках и никогда не интересовался делами отеля. Для этого и существуют управляющие, персонал, администраторы – чтобы дети олигархов могли развлекаться, фотографируя отдаленные точки планеты и выпендриваясь потом своим искусством перед немыслимо красивыми женщинами.

Небожители.

Максим оторвался от экрана и невидящим взглядом посмотрел на Аркадия. Его руки дрожали, а перед мысленным взором пролетали картины одна страшней и ужаснее другой.

– Нам надо идти, – Аркадий мягко тронул Максима за плечо.

– Куда? – беззвучно, одними губами спросил тот.

– Поднимемся наверх, нам надо все обсудить, – продолжил Аркадий, но Максиму потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить услышанное. Потом он обернулся к охранникам, переминающимся с ноги на ногу у стены.

– Можете переслать все видеозаписи мне на электронную почту? – спросил он, и было видно, что связная фраза складывается в его сознании с огромным усилием.

– Да, конечно.

– Сейчас же, – добавил Максим, и сотрудники немедля принялись перекачивать видео в Сеть. Максим тяжело встал и замер на месте, словно вспоминая, куда идти. На самом деле он не знал, что ему делать. Все его существо требовало немедленных действий. Но что делать? Отец переиграл его, и Арина в его руках.

Это было непереносимо.

Максим зашел в пентхаус, растерянно огляделся и направился к кухонной стойке. По дороге он споткнулся о валяющуюся на полу сумку – одну из тех, что Арина привезла из деревни. Сумка раскрылась, и на пол вывалились альбомы с фотографиями, несколько старых книжек, розовая сова, сплетенная Ариной из тесьмы, когда она отдыхала в детском лагере и ходила на занятия в кружок макраме.

Максим остановился и склонился над раскрытой сумкой. Он поднял выпавшую из альбома фотографию, на которой Арине было двенадцать лет. Тоненькая девочка в школьной форме и с двумя косичками по бокам.

– Скорее всего, она жива. Он чего-то хочет от тебя, – пробормотал Аркадий, глядя через плечо на фотографию. Максим горько усмехнулся. Он аккуратно поднял сумку, сложил обратно рассыпавшиеся вещи и поставил ее на диван. Затем прошел на террасу. Что еще Аркадий мог сказать ему? Максим стоял, вжавшись в ограждение террасы, и почти свалился вниз, пытаясь разглядеть что-то внизу, на набережной. Но там никого не было и не могло быть. Время играло против них.

– Мы должны поехать к нему, – наконец проговорил Максим.

– Домой? – нахмурился Аркадий. – С чего ты взял, что он повез ее к себе домой?

– Я ни с чего не взял! – рявкнул Максим, и все его раздражение, обостренные эмоции прорвались наружу. – Я не знаю, почему мы стоим и ничего не делаем? Он хочет меня? Что ж, он получит меня.

– И убьет вас обоих, – крикнул в ответ Аркадий. Их голоса растворялись в шуме ветра и летящих внизу машин.

– Значит, ты предпочитаешь ее смерть моей? – И Максим схватил Аркадия за рубашку. – Да ты хоть понимаешь, что это мы подставили ее! Она… она… Я никогда не прощу себе, что уехал.

– Очнись, Максим! Ты никак не поможешь ей, если будешь орать на меня.

– А я попробую, может, сработает? – Максим нехорошо улыбнулся и ушел в комнату, где одним резким движением распахнул дверцы бара. После секундного размышления он выхватил из ряда бутылок одну, с темно-коричневой жидкостью, заполняющей бутылку до половины. Бренди. Сухой, без льда. Анестезия.

– Значит, это твое решение проблемы? – Аркадий вырвал бутылку из его рук.

– О какой проблеме ты говоришь? Проблема – это рост курса валют или, я не знаю, неурожай зерновых. А у нас – полный крах. Ты что, не понимаешь, Аркадий? Мой отец не ошибается, когда наносит удар. Она уже далеко.