Шрифт:
И еще одна мысль не давала ему покоя: кто увез Лейлу из крепости Шатырбека? Этот глупец Илли потерял ее где-то в суматохе. А кто подобрал? Как она оказалась рядом с Атаназаром и Тарханом? Не растоптали ли его честь вторично? Грязные подозрения не давали сердару покоя. Он мучился, не в силах установить истину.
Он подвинул к себе чайник, бесшумно поставленный возле него Лейлой, наполнил пиалу до половины, вылил обратно — чтобы чай крепче заварился.
В дверях с протянутыми вперед руками показался Караджа.
— Эссалам алейкум, сердар-ага!
— Валейким эссалам! — буркнул сердар, продолжая колдовать над чайником. Он понимал, что Караджа явился неспроста: сердар хорошо знал своего нукера. Когда Караджа приходил просить что-либо или приносил неприятную весть, он останавливался у дзери и нерешительно покашливал. Потом осторожно приоткрывал одну створку и просовывал в кибитку голову. Заходил только после разрешения хозяина и стоял у порога, пока его не приглашали сесть. Если же весть могла быть приятной сердару, Караджа, заходя, широко открывал обе створки двери, здоровался с сердаром, как с равным, сам проходил и усаживался на кошме.
Так он поступил и сейчас.
Молчание длилось довольно долго. Караджа несколько раз пытался заговорить, но, не решаясь, только судорожно двигал большим кадыком. Наконец сердар спросил:
— Возвратился здоровым, невредимым?
— Слава аллаху, сердар-ага! Большинство уехавших вернулись.
— Кто еще с тобой вернулся?
— Атаназар приехал! Тархан приехал! Анна-Коротышка приехал! И Сапар-ага из плена вернулся!
— Где ты с ними встретился?
— Возле Гапланлы, сердар-ага! Знаете, там у выхода из ущелья большая чинара стоит? Вот там и встретились… Мы с Анна ночевали под чинарой. Утром проснулись, глядим, а конь Анна-Коротышки лежит с раздутым брюхом и пену пускает. Сохрани аллах и помилуй от недоброго! Что, думаем, случилось с конем? Или съел что-либо или так пора пришло подыхать? До самого полудня ждали, пока он поднимется. Вот тут и подъехал Атаназар и остальные. А позади Сапар-аги Лейла сидела!
— Не спрашивал, где он ее нашел?
— Как не спрашивать! Спрашивал! Говорит, когда из Куня-Калы пробивались, она стояла возле дерева и просила: "Возьмите меня с собой! Я жена сердара!" Сапар-ага и взял.
— "Жена!" — презрительно фыркнул Адна-сердар и спросил после непродолжительного молчания:
— Атаназар с Тарханом, где встретили Сапара?
— Этого я не знаю, ага, — виновато сказал Караджа.
Понимая, что главного, с чем пришел, Караджа еще не выложил, Адна-сердар хмуро сказал:
— Ну, а еще какие новости?
— Есть еще одна новость, сердар-ага! — ухмыльнулся Караджа и полез было за насвайкой, но, вспомнив, что сердар не любит, когда в его кибитке плюют, опустил руку. — Новость такая, сердар-ага. Если я правильно разумею, Анна-Коротышка наскочил в крепости Шатырбека на богатую добычу! Его хурджун полон серебряных вещей!
— Откуда знаешь?
— Своими глазами видел, сердар-ага! Клянусь аллахом, во-от такая огромная чаша! — Караджа широко развел руки. — И вся из серебра! А еще там в материю что-то завернуто, он мне не показал, хоть я и просил показать. Спать ложился — хурджун под голову положил, оправляться пошел — с собой понес! И на поясе у него сабля висит — вся ручка из серебра да еще с узорами!
Караджа ликовал. Однако Адна-сердар не проявил к сообщению ожидаемого интереса. Покачав чайник и сливая в пиалу остатки чая, он равнодушно сказал:
— Продолжай… Какие еще новости?
— Больше ничего не знаю, ага! — растерянно, глотая слюни, сказал Караджа. — Я сам только что вернулся!..
— Что ж, — усмехнулся сердар, — иди отдыхать, наверное, устал с дороги. Иди!
Обманутый в своих ожиданиях, Караджа неохотно поднялся и, попрощавшись, вышел. На улице он столкнулся с Тарханом, возвращавшимся от Атаназара.
— Пойди-ка сюда, Караджа-батыр! — поманил его пальцем Тархан и, когда Караджа подошел, цепко взял его за плечо. — Послушай, я тебе одно стихотворение прочитаю!
— Пусти, больно! — поморщился Караджа.
— Сейчас отпущу! — блеснул Тархан недобрыми глазами. — Слушай стихи! Их Махтумкули-ага сочинил специально для тебя!
Ждет суд тебя за подлый твой язык, Ты не избегнешь странной доли, сплетник: Уймись, молчи! Ты клеветать привык, Ты причиняешь много боли, сплетник!— Пусти! — заныл Караджа, пытаясь высвободиться из железных рук Тархана. — Пусти, говорю! А то…
— Дальше слушай, — настойчиво продолжал Тархан:
Фраги сказал: лжец, сам себя вини В том, что ты стал позором для родни; Сам на себя в отчаяньи взгляни И ужаснешься поневоле, сплетник!Караджа потер ноющее плечо, отошел на шаг и воскликнул:
— Ты что?! Думаешь, сплетничать приходил? Жрать нечего, за помощью к сердар-аге обращался!