— Прости, Алеша, я сейчас…

Алексей глянул на дорогу, на ее новенькое платье, босые ноги, задержал Любочку, шепнул:

— Не суетись, девочка, гордо держась, ты ж у нас…

Она летела уже по улице:

— Андрюшка!

Он уходил не оглядываясь.

Люба догнала его, пошла рядом:

— Андрюша, что же ты? Я сейчас выйду. Я скоро!

Она оглянулась на Алексея, старалась держаться спокойно.

— Я сейчас… я сейчас выйду. — Говорила себе: «Спокойно, спокойно, спокойно…» Смущал пристальный взгляд Алексея.

— Ты почему молчишь?

— А что нам говорить? Ты с ним целовалась!

— Андрюшка-а! Глупый! Это же Алеша, Алексей Кудь.

— Ну и целуйся со своим Алешей. Выходит, правильно про тебя написали!

— Андрей!

— Все! Можешь с кем хочешь крутить, а наш сеанс уже открутили.

Увидела вдруг смявшееся свое новенькое платье, босые ноги, почему-то особенно бросились в глаза босые ноги. Она шаг за шагом отступала к своему дому. Хорошо, что Алексей ушел в хату.

Стол уже был накрыт, мать угощала гостя чем бог послал; Хома Пантелеймонович рад был пропустить по случаю, благодушно бросил дочери:

— Вон там в углу твои туфельки. Как новенькие!

— Спасибо, папа. Мама, я помогу вам на кухне…

Пыталась освежить лицо, вода в кувшине была теплая, раздражала. Матрена Васильевна сказала ей тихо:

— В кино не пойдешь?

— Какое ж теперь кино, мама?

Андрей вернулся поздним вечером; Вера Павловна, продолжая проверять тетради, терпеливо ждала, когда сын заговорит, станет взахлеб пересказывать содержание фильма — мирово, здорово, клево или небрежно обронит: «нормально».

Андрей молча неловко развязал модный галстук, снял рубаху, неаккуратно сложил, спрятал в шкаф, побродил по комнате, выглянул на балкон, вернулся, полез в шкаф и заново, уже старательно, сложил рубаху.

— Почему ты всегда права? — подошел он к Вере Павловне. — Всегда права. Ну хоть бы раз когда-нибудь ошиблась, для разнообразия.

Ночью Люба думала о том, как встретятся они с Андреем в классе; она не пошла бы в школу, однако нужно было исправить отметку по математике. Она подготовилась хорошо, с помощью Андрея… Никогда раньше Люба не думала, что между ней и Андреем может возникнуть неприязнь, оборваться дружба.

Андрея в школе не было.

Вера Павловна вошла в класс, как всегда, торжественная, праздничная. Люба сидела потупясь, но сквозь опущенные ресницы видела руки учительницы, когда она проходила от двери к столу, раскрывала журнал, как терялась в этих движениях праздничность, руки становились неспокойными.

— Я не вижу Андрея Корниенко! Почему нет Корниенко в классе? — спросила учительница.

Ребята молчали. Только Жорка Цибулькин подскочил:

— Разрешите, я выясню?

Жорка готов был выяснять любые вопросы, лишь бы вырваться из класса.

— Ступай к доске, попытаемся выяснить, чему равняется синус суммы двух углов.

На переменке Вера Павловна остановила Любу Крутояр:

— Что у вас происходит? Что означает отсутствие Андрея?

— Откуда мне знать, Вера Павловна! — не поднимая головы, ответила Люба. Потом вскинула голову, в глазах ее — обида и горечь, еще мгновение, и брызнут слезы.

Вера Павловна отвела взгляд. Надо было поговорить с Любой. И не смогла, растерялась. А когда овладела собой, Люба уже затерялась в потоке ребят.

После переменки выпало «окно», Вера Павловна наведалась домой.

— Мама? — не оглядываясь, узнал ее шаги Андрей.

— Почему дверь не заперта? Почему дома сидишь? Почему не в школе?

— Ого! Сразу три почему? — Андрей продолжал возиться с аквариумом, крохотным сачком вылавливать рыбок, пересаживал в банки с водой.

— Ты чем занят в учебное время!

— Мама, я не люблю, когда ты расстраиваешься. — Андрей пересадил в банку последнюю, самую ослепительную рыбку. Она сразу распустила искрящиеся плавники и поплыла.

— Я хочу знать, что происходит, Андрей. Вы поссорились с Любой?

— Разошлись, как в море корабли.

— Что это значит?

— Мама, у тебя урок скоро. Разве можно говорить о таких вещах на ходу?

— А если я вижу тебя только на уроках и между уроками?

— Интересно получается, мама! Тебя пугало, что я гулял с Любой…

— Гулял! Выражение…

— А что? Нормальное поселковое выражение. О Любе говорят, что она гуляла со мной.

«Говорят или написали?..» — мелькнуло в голове Веры Павловны. «Прочел или не прочел письмо»?