Широкие плечи под ее руками дрогнули, голова вздернулась вверх, и глаза в одно мгновение распахнулись. Светлые, холодные и блестящие, как речная вода, твердые, стальные глаза Марата.

Марат слышал треск вертушек над головой. Лопасти хлопали, разрезая горячий воздух. Грохнул разрыв, и взметнувшаяся земля пылью осела на губах. Отрывистые команды, камни под ногами. Он бежал вперед, задыхаясь, а потом ворвался в тот разгромленный дом. И там все было огнем и кровью. Этот запах запекшейся плоти, такой густой, что, казалось, его можно резать ножом. И снова грохнуло за окном, и все вокруг задрожало, завибрировала земля под ногами. Он рухнул на каменный пол, прикрывая руками голову.

А потом вдруг ощутил на губах Ритины губы. И в первую минуту подумал – опять брежу. Потом открыл глаза – и едва не задохнулся. Она была на полу, рядом с ним, обвивала его тонкими руками и, прерывисто дыша, прижималась лбом к его лбу. Неровные пряди волос вокруг лица – чужая, незнакомая стрижка, темная помада на губах, какие-то замысловатые лохмотья и запах, запах другой, пряный, резкий, кричащий. Но все-таки это была она, его девочка, бесконечно любимая, родная, единственная. Он все-таки ее нашел!

Он рванул ее к себе, еще не до конца проснувшись, не осознав, где находится, но уже готовый заявить на нее свои права, спрятать от всего окружающего мира на своей груди. Она прижалась к нему, дрожа и вздрагивая, уткнулась лицом куда-то в шею, и он ощутил трепет ее ресниц на своей коже, а потом влагу – и понял, что она плачет.

– Пойдем! Пойдем скорее! – Рита, поднимаясь, потянула его за форменную куртку вверх, за собой.

Марат нетвердо поднялся на ноги – так сильно кружилась голова. Щелкнул ключ в замке, дверь в квартиру открылась и захлопнулась за ними. И Рита прижалась к нему в темноте, припала всем телом, обвивая руками шею, пытаясь на ощупь найти губами его губы и попадая то в щеку, то в подбородок.

Он не мог дышать. Жар, затопивший его до самых кончиков пальцев, был слишком сильным – кажется, даже в горящем БТРе ему не было так горячо. Воздух обжигал раскаленные легкие, и казалось, грудная клетка сейчас лопнет, взорвется и обугленное сердце выпрыгнет и покатится по полу.

– Подожди! – хрипло шепнул он Рите. – Слишком быстро…

И она, кажется, поняла, замерла, все еще прижимаясь к нему. Несколько секунд они просто стояли так, приникнув друг к другу и тяжело дыша. И Марат чувствовал, как бьется, настойчиво стучась в его грудь, Ритино сердце.

Марево перед глазами немного рассеялось, и он различил странные призрачные фигуры, белевшие повсюду, словно следившие за ними. Он чуть сдвинул брови, пытаясь разобрать, что это. И тут же в памяти всплыло – что Рита живет в квартире какого-то непонятного мужика.

– Чья это квартира? – сдавленно спросил он.

– Моего друга, – шепнула Рита ему в грудь, и он даже сквозь одежду почувствовал влажный жар ее дыхания.

Она подняла голову, сверкнула на него глазами в темноте.

– Прекрати! Что бы ты там себе ни напридумывал, это не так. Я потом объясню про Левку. Это совсем не то… не важно, честно.

И он в ту же минуту поверил ей. А еще понял, что, кем бы ни оказался этот мужчина – ее парень, жених, муж, кто угодно, – для него бы все равно это не имело значения.

Он, наконец, притянул ее к себе, нашел ее губы, мягкие, отзывчивые, чуть обветренные по контуру. Ее рука, взлетев, опустилась ему на затылок. Они двинулись куда-то в темноте, не размыкая рук и губ, боясь хотя бы на секунду оторваться друг от друга. Пошатываясь, натыкаясь на стены и мебель, роняя что-то, давясь смехом, теряя по дороге предметы одежды и снова и снова целуясь, они добрались до какой-то горизонтальной поверхности – дивана, кровати? – Марат так и не понял.

Ее руки – гибкие, с пульсирующими под его губами жилками на хрупких запястьях, ее ноги – длинные, гладкие, с нежными маленькими ступнями, грудь, бедра с выступающими косточками, впалый вздрагивающий живот. Ему хотелось коснуться губами каждого сантиметра ее тела, стереть с кожи незнакомый запах духов, запах чужого города и жилья, и вдохнуть наконец такой родной знакомый запах холодного ветра, лесной хвои и диких цветов. Ощутить полной грудью, что он все-таки нашел ее, вернул себе, что больше он никогда не выпустит ее из рук, и теперь они навсегда будут вместе.

– Здравствуй! – сказала Рита потом, по-турецки сидя на кровати, совершенно не стесняясь своей наготы и глядя на него счастливыми смеющимися глазами. – Ты ведь даже еще и не поздоровался со мной.

– Я поздоровался, – возразил он, не в силах удержаться от дурацкой блаженной улыбки.

– А-а, – протянула она. – Тогда давай скорее попрощаемся, а потом снова поздороваемся.

Она поймала его ладонь и осторожно погладила подушечками пальцев следы ожогов.

– Что у тебя с руками?