– Я тоже соскучился, – отозвался Джерард.

– То-то ты к нам торопился, что скучал! Рокси, отпусти его, задушишь, он падает от усталости! – бабушка попробовала оторвать ее.

Рокси в ответ прижалась сильнее. Он пах вкусно. Дождем и дорогой пахло его слегка влажное пальто, одеколоном – шарф, ментолом, табаком и виски – волосы, небритая щека. Живой, настоящий!

– Пойдемте за стол! Роберт, распорядитесь об ужине немедленно!

– Есть, мэм!

– Рокси, дай ему хотя бы раздеться!

– Отстань, Софи…, – Рокси не подумала послушаться.

Джерард зашагал вместе с висящей на нем девочкой в залы.

– Будем с ней как две коалы. Коала-папа и коала-дочка.

Рокси отцепилась, спрыгнула на пол. Он смотрел на нее устало, с любовью.

– Привет, малыш.

«Изменился, – подумала Рокси, – волосы стали длиннее. Похудел. Он болен»?

– Какой ты грустный, – сказала девочка, – хорошо, что ты приехал. Я позабочусь о тебе.

На ужин подавалась нежнейшая, запеченная с овощами баранина, а на десерт – пирог с горьким миндалем. После Рокси потащила Джерарда в комнату, именуемую оружейной.

Это было продолговатое помещение с лепным потолком, большим, старинным камином и с гигантским чучелом медведя. Про медведя говорили, что ему черт знает сколько лет, и что когда-то он был изрублен на куски, но потом восстановлен таксидермистом из Сильвер-Глейдс. Все это могло быть правдой: облезлая шкура медведя указывала на его солидный возраст. А скособоченная поза на то, что зверь когда-то действительно пострадал от побоев.

Рокси не любила оружейную комнату. Здесь было холодно, воняло железом и оружейной смазкой. Интерьер, изобилующий композициями из доспехов, мечей, палиц, луков, пик, выглядел невесело. С потолка свисало два допотопных канделябра на толстых цепях, каждый был рассчитан на добрую сотню свечей. Канделябрами не пользовались, для освещения служили тяжелые настенные бра, стилизованные под факелы, удерживаемые торчащими из стены железными пятернями. Света от них было – самая малость.

– Сейчас покажу тебе что-то! – крикнула девочка, первой вбегая в комнату. Крик отразился от каменных стен.

– Ты теперь здесь тренируешься? – Джерард мягко пошел по каменному полу.

– Нет, упаси Боже! – звонко отозвалась Рокси, – я обожаю мой тренировочный зал, там уютнее в тысячу раз, бамбуковый пол и зеркала! Но здесь хранится одна штука. Вот!

Подбежав к камину, она пододвинула к топке табурет, влезла на него и сняла с дымохода висевший на толстом гвозде меч в красных, инкрустированных серебром ножнах. Это было превосходное оружие со сложным эфесом и слегка искривленным лезвием. Девочка быстрым движением обнажила его, на клинке отразились багровые отблески.

– Рокси, его нельзя трогать!

– Я не собираюсь с ним играть! Только хочу показать! Смотри!

Она быстро перешла к боевой атакующей позиции, перенеся вес тела на левую ногу. Подняла клинок.

Джерард нахмурил брови.

– Джерард! Я знаю, как обращаться с мечом! Поверь! Я эти три месяца тренируюсь с катаной! – голос ее прозвучал хвастливо.

Он не ответил, но на лбу обозначились складки.

– Я мигом! – заторопилась девочка, боясь, как бы он не вскипел. Кратко крикнула и закрутила клинком, окружив себя вихрем росблесков. Сделала выпад, отскочила, проделала несколько отточенных движений мечом. С места прыгнула в обратное сальто, упала на полусогнутые. На носочках проделала три шажка, атаковала противника, изящно, как балерина, перешла к защите. И далее со скоростью атакующей кобры провела еще несколько серий ударов, не задохнувшись и не сбившись с ритма. Она крутилась и скользила над полом, как торнадо. В конце замерла в воинственной позе, держа меч над головой.

Джерард молча смотрел.

– Ну как? – спросила она, опуская руку с мечом и приводя в порядок дыхание.

– Мастерски. Бабушка не зря оплачивает твои уроки фехтования.

– О да! – довольно заулыбалась Рокси, – Мне нравится катана. Биться с ней – истинное искусство. Но базу во мне заложил ты.

– Дай меч, – он подобрал ножны, подошел к ней, – Больше его не бери. Не прикасайся к нему.

Она отдала ему клинок. Джерард вложил его в ножны.

– Тебе не понравилось?

– Я же сказал – мастерски.

– Почему ты сердишься? Думаешь, опасно?

– Да.

– Он даже не заточен, как моя катана.

– Это боевой палаш, острый как бритва. Он в свое время выпил много крови, теперь спит. Не буди в нем жажду снова, девочка.

Повесив меч над камином, он повернулся к ней. Серые глаза смотрели настороженно.

– Ты, – Рокси шагнула к нему, – боишься за меня?

– Боюсь, Рокси, – ответил он.

Ей показалось, она уловила дрожь в его низком голосе. Сердце в груди опять совершило бешеный скачок. Ее затопила эйфория. Рокси кинулась к нему на шею, глубоко вздохнула, и не дав ему опомниться, прижалась ртом к его губам.

Он отреагировал не правильно, она ожидала другого. Взревел, словно в него всадили нож, оторвал ее руки от своей шеи и толкнул. Толкнул сильно, Рокси, не смотря на свою ловкость, не устояла на ногах. Шлепнулась, больно ударилась крестцом о каменную плиту.

– Встань! – крикнул Джерард.

– Ты чего? – Рокси вскочила на ноги, – Одурел?

– Я одурел?

– Да! Что ты творишь?!

– Это ты мне скажешь сейчас, что творишь, Рокси, – лицо его перекосилось от бешенства, – какого дьявола ты делаешь?