день, когда мы вышли на улицу, – продолжает она. – Так что я подумала, что

ты сказал или сделал что-нибудь не то.

– Почему это всегда моя вина? – ворчу я. Мне плевать, что я веду себя как

пятилетний. – Может быть, у нее плохая неделя.

Потому, что она застала своего сына, когда ему делали минет.

– Хорошо, наслаждайся ужином, бро.

– Хейли, подожди, – зову я её.

Она останавливается и поворачивается, засунув руки глубоко в карман.

– Да? – спрашивает она, выражение её лица подозрительное.

– Возьми мой бумажник, он на столе, – я смотрю, как она подходит и берет

его, бросая мне. Ловлю его и достаю пятьдесят баксов. – Вот, купи себе что-

нибудь приятное.

Она смотрит на меня как на сумасшедшего. Может так и есть, но я сейчас

на трети пути по выполнению своих трех добрых дел от Скарлетт.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Просто возьми деньги, пока я не передумал, – рычу я.

Она вздрагивает и пихает деньги в карман. Когда она выбегает из комнаты,

я слышу, как она бормочет «сумасшедший» и «урод», но мне всё равно. Я

слишком сосредоточен на том, что бы выяснить, что ещё я могу сделать. Мой

первоначальный план состоял в том, чтобы заказать маме большой букет

цветов, но после того, что она увидела в понедельник, я не знаю, как

извиниться, не глядя в глаза.

Это так!

Я лезу в ящик и вытаскиваю письмо от Джейка. Разворачивая его, я

улыбаюсь, так как вижу обратный адрес. Я куплю что-нибудь ребенку. Если

это не значит самоотверженный, тогда я не понимаю, что это. Десять минут

спустя, новый синий гоночный велосипед уже находится на пути к Джейку, и

я чертовски гожусь собой. Я заказал ещё дополнительно шлем, замок, стенд,

насос, рюкзак и питьевую бутылку.

Мне чертовски нравится это!

Наконец, я нахожу американскую службу доставку цветов и заказываю

Скарлетт букет из красных роз. В итоге, три совершенных бескорыстных

дела. Я выключаю свет и закрываю глаза. Нелегкое это дело – быть хорошим.

***

– Велосипед? – её голос звучит раздраженно. Почему она бесится? Это

чертовски полезный подарок.

– Это было одним из моих добрых дел, – говорю я, защищаясь.

– Да, отличная идея, купить ребенку с больными легкими велосипедный

набор, которым он никогда не сможет воспользоваться!

Вот дерьмо.

– И не только это, – продолжила она. – Цветы? Ты серьёзно думаешь, что я

хочу, чтобы ты покупал мне цветы? Почему ты автоматически все

связываешь с деньгами? Ты думаешь, что можешь всё купить? Я должна была

догадаться, – она смеётся. – Мне не терпится услышать о других твоих

добрых делах.

– Да, и что же было твоим эгоистичным актом, мисс Ваше-долбаное-

высочество? – огрызаюсь я, раздраженный её неблагодарностью за подарок.

Согласен, велосипед был плохой идеей, но намерение – нет.

– Я сделала стрижку, – её тон оборонительный, он и должен быть таким,

учитывая слабую попытку быть эгоисткой.

– Стрижка? – смеюсь я. – Вау, это непомерная трата денег. Вина, должно

быть, съедает тебя.

– Эй, стрижка это важно для меня, – говорит она. – Я не стриглась с тех

пор, как мне исполнилось 21. И ещё, с каких пор стрижка стала такой

чертовски дорогой?

– Что произошло, когда тебе было 21? Это связано рождением Джейка? –

спрашиваю я, она мало говорит о себе, и я цепляюсь за любой момент, чтобы

вытащить из неё информацию. Я постоянно напоминаю себе, что занимаюсь

этим только потому, что мне скучно.

– Нет, тогда умерла моя мама, – говорит она тихо. – Джейк появился, когда

мне было шестнадцать, – она смеётся. – Почему я говорю это всё тебе?

– Почему бы и нет? – Мне нравится, что она открывается мне. Это похоже

на то, что между нами развивается дружба или что-то типа того. – Похоже,

тебе нужно с кем-то поговорить.

– Ну и что? Ты предлагаешь стать моим психологом? – Она фыркает. –

Потому что все это мне нужно так же, как моему сыну велосипед.