головой. – Боже, не отвечай. Я не смогу отблагодарить тебя за то, что ты

сделал для нас, Райдер. Я не смогу… – её голос ломается.

Я притягиваю её в объятья, чтобы утешить. Я вижу, что она пытается

понять, и я хочу дать ей ответы, но я не могу, потому что у меня их нет.

– Иди, – говорю я мягко, сжимая её руку, – мы будем работать над этим.

Напиши мне, когда вы приземлитесь, ладно?

– Я напишу тебе в Фейсбук. И я продолжаю настаивать, потому что ты

растрачиваешь деньги со всеми этими звонками и смс, – она закатила глаза,

как будто моё отношение к деньгам действительно её заботит.

Я смеюсь и осторожно присаживаюсь на корточки рядом с Джейком, чтобы

не повредить спину.

– Приятно было познакомиться, Джейк.

– Я тоже рад был с тобой встретиться, Райдер. Спасибо за всё, – он

улыбается, держа свою игровую приставку.

Я смеюсь и треплю его по волосам.

– И ты больше не «задница». Ты классный.

Я машу им, когда они проходят досмотр. Я продолжаю махать, пока они не

исчезают из поля зрения. Я не могу помочь, но улыбаюсь, вспоминая о

прошедшей неделе. Лучшее, что осталось после всего этого, то, что ребенок

меня больше не ненавидит. Теперь я в порядке. Мне нравится видеть Джейка

здоровым.

***

Вернувшись обратно домой, я рухнул на кровать и вздохнул. Мой дом. Не

отель, не папин с мамой… мой дом. Мама хотела, чтобы я дольше оставался с

ними, но ради наших отношений я знал, что мне нужно переехать.

Я осматриваюсь вокруг в своей комнате. Такое чувство, что я и не уезжал

вовсе. Я не понимал, как сильно скучал по своей кровати и комнате, но в то

же время я уже ненавидел эту тишину. Я не понимаю, что это значит, но это

пугает меня. Я скучаю по ней. Прошел один чёртов час, как она улетела, а я

уже по ней скучаю.

Что со мной, блять, не так?

И я уже знаю ответ на этот вопрос.

16

– Райдер, присядьте.

Я вздыхаю и с лёгкостью присаживаюсь в одно из двух кресел, которые

стоят возле стола врача. Ничего хорошего этот разговор не предвещает, раз

уж начинается с того, что нужно присесть. Я жду, пока он обойдет вокруг

стола и сядет рядом со мной. Мой мозг вибрирует. Это плохая новость.

Сегодня пятница, ещё один день месяца, после того «проишествия» и я на

обследовании, которое должно показать, как скоро я смогу вернуться.

– Ваш перелом хорошо заживает, но нижние мышцы спины всё ещё

оставляют желать лучшего. Вы вряд ли сможете вернуться на корт к

открытому чемпионату США.

Я фыркаю. До чемпионата ещё три месяца. Как долго чёртова напряженная

мышца может не заживать?

– Если вы станете играть прежде, чем полностью оправитесь, вы можете

ещё сильнее порвать мышцы. И тогда вам понадобится операция. Я уже

отправил свой отчет Мэтту, мне очень жаль.

– Так что я должен делать все это время? Могу ли я тренироваться? Гулять?

Или мне придется просто сидеть у телевизора и смотреть всякое дерьмо? –

рычу я. Я расстроен и зол, не уверен, что могу быть еще злее.

– Вы не сможете ничем заниматься, пока не поправитесь и никаких

тренировок, по крайней мере, ещё месяц. Если мышцы продолжат заживать,

мы сможем назначить легкие тренировки.

Ещё месяц? Чёрт.

У меня уже был месяц безделья. Ничего другого не остаётся, как провести

ещё один. Я наклоняю голову. Я слышу, как врач, что-то говорит, но не

слушаю его. Я думаю лишь о том, как моя жизнь превращается в дерьмо.

Самое смешное, что я не уверен, хочу ли снова играть в теннис.

Так почему мысль о потере так чертовски угнетает?

***

Изюминкой моего дня, как и каждого в череде прочих в последнее время,

стали разговоры со Скарлетт. Я рассказал ей то, что сказал мне врач.

Растянувшись на диване, я поставил ноутбук себе на живот. Увидев её, моё

настроение улучшилось.

– Ты не можешь позволить себе сдаться, Райдер. Поверь мне, как только ты