Лишь с криком души беспризорных

Влетали в уплотненный рай.

Вот что однажды, над Россией

Застенчивой звездой взойдя,

Стране, больной гемофилией,

Больное предрекло дитя.

Не европейскою наукой,

Не азиатской ворожбой,

Но только покаянной мукой

Мы будем спасены судьбой.

* * *

Незабываемый вовеки

Широкоглазия разрез,

Полуопупущенные веки

Под легкой тяжестью небес.

Под легкой тяжестью...Нелепо

Но с логикою невпопад,

Кто чаще думает про небо,

Тот чаще опускает взгляд.

* * *

Ненапечатанная повесть -

Я вырвал на рассказ кусок!

И смутно торкается совесть,

И на зубах хрустит песок.

За что? Я не смягчил ни строчки,

Но зябко оголился тыл,

Как будто хлеб у старшей дочки

Отнял и сына накормил.

НОЧНОЙ ПИР

НА РАЗВАЛИНАХ ДИОСКУРИИ

А.Х.

Обжор и опивал

Достойная опора,

Я тоже обладал

Здоровьем горлодера.

Я тоже пировал

При сборище и зелье,

Где каждый убивал

Старинное веселье.

В непрочности всего,

Что прочным предрекалось,

Одно твое лицо,

Как пламя, подымалось.

Полуночной судьбы

Набросок в лихорадке,

И линия губы

Как бы прикус мулатки.

В непрочности всего

Несбыточного, что ли,

Вовек одно лицо

Пульсирует от боли.

И потому его

На дьявольскую прочность

В непрочности всего

Пытает червоточностъ.

И потому у губ

Так скорбны эти складки,

Но потому и люб

Твой пламень без оглядки.