Струился шарф. Она ко мне бежала,

Досадуя на все, что гасит скорость,

Как бы выбрасываясь из одежды,

Ладонями дождинки отстраняя,

Как отстраняют ветки на пути...

Вот так она бежала через площадь,

Закинув голову движеньем олимпийским,

С лицом горящим и надменным от стыда.

Так в древности к возлюбленным бежали

Или, прекрасна в доблести гражданской,

В кварталы Рима римлянка вбегала,

Чтоб городу кричать: “Враг у ворот!”

.. .И стоит ли теперь мне говорить,

Что мы в кино чуть-чуть не опоздали.

Шла итальянская картина в этот день.

СИЛА

Да, стрелка компаса склоняется, дрожа,

В ту сторону, где вытянутый меч.

Сильнее блеска мысли блеск ножа.

И все-таки хочу предостеречь:

Всего сильней евангельская речь

* * *

Сирень и молнии. И пригород Москвы -

Вы мне напомнили, а может, и не вы...

Сирень и сполохи, и не видать ни зги,

И быстрые по гравию шаги,

И молодость, и беспризорный куст,

И самый свежий, самый мокрый хруст,

Где кисти, тяжелея от дождя,

Дрожмя дрожали, губы холодя,

Дрожмя дрожали, путались, текли.

И небом фиолетовым вдали

Твой город, забегая за предел,

Библейским небом грозно пламенел

И рушился, как реактивный вал,

И в памяти зияющий провал.

Так значит - все? Так значит - отрешись?

Но я хочу свою додумать жизнь,

Когда дожить, в бесчестие не впав,

Нет признаков, мой друг...Иль я не прав?

Но почему ж так хлещут горячо

Сирень и молнии и что-то там еще,

Похожее на плачущую тень?

Кто ты? Что ты? Я все забыл, сирень...

* * *

Слились в объятиях, и он

Прикрыл ей поцелуем веки,

Чтобы продлился этот сон

На час? На день? Или навеки?

Она в обьятьях хороша,

Но в сущности не в этом дело:

Коснулась ли души душа,

Когда сливалось с телом тело?

СОВЕСТЬ