– И все же не могу понять, почему до отвращения благородный Грэйд не отпустил тебя сразу, как увидел? – поинтересовалась Кассилия.

– Он действительно не оставил себе выбора, – еле слышно ответила ее величеству, – я была без сопровождения, в крепости Гнездо Орла не оказалось ни одной женщины, что могла бы стать защитой моей чести, и фактически…

– Ты провела ночь под одной крышей с мужчиной, – усмехнулась императрица. – Грэйд понял, что подобное не простят даже шестнадцатилетней монашке, и с присущим ему благородством решил жениться.

«Грэйд понял…» Да, его светлость все понял, не понимала я, продолжая наивно надеяться, что могу спровоцировать его на расторжение помолвки… Я так искренне в это верила, а герцог уже знал, что для меня нет пути назад. От осознания того, насколько глупо я выглядела, щеки опалило огнем.

– Жаль, на тот момент мерзавец не знал, что церковь сделала на тебя ставку, – усмешка. – А ведь Генри ты была не особо интересна, пока в ситуацию не вмешалась я.

Испуганно взглянув на ее величество, увидела, как медленно расплывается злорадная улыбка на искаженном лице Кассилии.

– Видишь ли, – продолжила она, – мой сын, плод любви белого и черного магов, совершенно лишен сил и потому, в отличие от Теодора, абсолютно и полностью подвластен моему влиянию. Мне же, пожалуй, единственной во всей империи, было известно, что произойдет, если грэйдовский выродок проникнется чувствами к монашке, и потому…

– Вы сделали все, чтобы матушка Иоланта вернула меня в столицу, – закончила я.

– Умненькая девочка, – похвалила императрица.

Прошла к шкафчику у дальней стены, медленно открыла створки, взяла графин с водой, стакан. Вода с тихим журчанием пролилась в хрустальную емкость. Следом, совершенно не скрываясь, императрица вылила туда несколько капель из извлеченного невесть откуда крохотного пузырька с темной жидкостью. Капли, словно патока, растворяясь, неспешно опустились на дно.

– Вы попытаетесь меня отравить? – спросила я, едва ее величество, закрыв шкафчик, вместе со стаканом направилась ко мне.

– Нет, что ты, – улыбнулась Кассилия, – мне вовсе не хочется иметь такого врага, как Грэйд, так что мы просто сведем тебя с ума, что спишется на излишнее воздействие церковников, собственно, и вину мерзавец возложит на них.

И стакан с ядом был водружен передо мной.

Глядя на то, как растворяются остатки отравы, я высказала предположение:

– Это потому, что я отныне слишком много знаю?

– Это потому, что ты не должна достаться Грэйду, – холодно отрезала императрица. И с ненавистью в каждом слове продолжила: – Я хочу, чтобы он страдал так, как страдаю я. Чтобы просыпался каждый день, ощущая боль потери в разодранном сердце. Чтобы проклял себя и весь мир, чтобы… Чирик!

Невзирая на то, что мне прекрасно было известно, по какой причине я слышу этот забавный звук, удержаться от реплики не сумела.

– Боюсь, поведение вашего величества никоим образом не может склонить меня к желанию приобщиться к столь сомнительному удовольствию, как дегустация яда. – Улыбка на моих губах появилась совершенно случайно.

Кассилия нахмурилась, соединила пальцы, напрягла их и глядя мне в глаза, повторила требовательное:

– Чирик!

– Интересно, – продолжая самым неподобающим образом для леди издевательски улыбаться, проговорила я, – а на его высочество принца Теодора ваши приказы действуют?

– Не все и только при определенных условиях, – прошипела императрица. – Во имя морского дьявола, что происходит?!

Не проявляя ни малейшего желания ответить на вопрос, я задала интересующий меня:

– А на леди Диану вы также оказывали влияние?

– Лишь один раз, когда девчонка увлеклась моим сыном настолько, что напрочь забыла о планах церкви на данный брак. Ко всему прочему, в благоразумии вам, монастырским воспитанницам, не откажешь, и в один далеко не прекрасный день Диана осознала, что положение супруги лишенного права наследования принца сулит гораздо меньше выгод, чем возможность стать императрицей, – достаточно подробно объяснила Кассилия и потребовала: – Ваша очередь быть откровенной, леди Грэйд.

Совершенно нарушая правила этикета, я пожала плечами и, пользуясь тем, что статуэтка Девы Эсмеры, отличающая правду от лжи, более в помещении не присутствовала, наглейшим образом солгала:

– Сестры переусердствовали с оказанием влияния на мой разум.

Чуть нахмурившись, ее величество переспросила:

– И теперь вы сумасшедшая?!

Вспомнив о том, как обрадовало меня появление лорда Грэйда и напрочь перестала пугать перспектива быть супругой черного мага, я беззаботно ответила: