Все перечисленные объяснения оппонента — только производные вариации от общего логического процесса, обусловленного природой индуктивного вывода: могут быть другие объяснения, то есть возможны выводы иные, чем предполагаемый Probandum, из факта, взятого за основание доказательства.

И наконец, о значении укрепляющего (дополнительного) факта. Это не новый логический процесс. Это — просто дополнение к первоначально представленному доказательству. Этот термин используется, например, когда свидетель был дискредитирован, в ходе перекрестного допроса его показания изменились не в пользу доказываемого вывода, тогда вызывается новый свидетель, призванный подтвердить объяснение факта. Термин «подтверждение» также используется, чтобы показать вспомогательные доказательственные факты, предлагаемые пропонентом к отрицательным объяснениям, которыми противник стремится ослабить вывод от какого-то доказательственного факта пропонента; и в этом аспекте «подтверждение» вовлекает (не новый логический процесс, но) новую стадию в представлении доказательства. Каждый факт, который перекрывает возможность зарождения недоверия к доказательству, то есть который предотвращает или опровергает возможную гипотезу дискредитации, является подтверждающим фактом. Варианты подтверждения являются столь же многочисленными, как варианты отрицания [1066] .

Витмор делает следующее резюме [1067] . Всего, стало быть, может быть пять доказывающих процессов, применимых к любой части доказательства:

РА = утверждение пропонентом факта, чтобы доказать probandum;

ОЕ = объяснение оппонентом других фактов, убирающих ценность этого вывода РА;

OD = опровержение оппонентом доказательственного факта, на котором базируется вывод РА;

OR = конкурирующий факт оппонента, представленный против probandum, без любой ссылки на вывод РА;

PC = подтверждающие факты пропонента, отрицающие объяснения ОЕ.

Нам нечего добавить к этому анализу схемы рациональной аргументации, признанной классической. Однако мы считаем, что аргументация включает в себя не только доказывание диалектическими доводами, но органически связана с другими процессами, протекающими в суде при представлении и исследовании источников доказательств. Различие между диалектическими и риторическими доказательствами значимы не только по отношению к существу способа доказывания, но также и относительно вынесения этических суждений. В этом состоит причина того, что риторические средства убеждения особо уместны при разрешении проблем, которые возникают в судебных спорах. Подчеркнем, что не вместо, а в дополнение, сверх диалектики — происходит влияние речи на психику слушателей. Поэтому стратегия аргументации несколько шире схемы рациональных методик укрепления своей позиции и опровержения противника.

Нами уже затрагивалась проблема структуры довода. Известно, что если логическое доказательство предполагает связи между отдельными положениями и аргументом, по своему характеру строго необходимыми и всеобщими, то для аргументации этого не всегда достаточно, а требуется образование более конкретного семантического контекста. В процессе этого уточнения создается сюжетно-композиционная структура аргументации, функцией которой является обеспечение цельности и последовательности всего процесса убеждения. Иными словами, аргументация подразумевает под собой образование цельных повествовательных структур со своими сюжетно-композиционными закономерностями [1068] .

Всякая аргументация имеет логику, определяемую схемой коммуникативных отношений, в которой она происходит. Отсюда специфическая организация сюжета, которая, конечно, опирается на факты, однако в целом строится исходя из иных соображений, а именно из соображений достижения определенной цели. В другом контексте и при других обстоятельствах тот же факт может быть аргументом с большей убеждающей силой, но это будет совершенно иной сюжет, ориентированный на иные цели и связанный с иной ценностно-смысловой структурой [1069] .

Какие еще факторы (кроме «упрямости» самих фактов) определяют эффективность аргументации и соответственно как добиваться ее эффективности? На данный вопрос в криминалистике, уголовном процессе, а равно как и в других науках, неоднократно пытались ответить в разные времена многочисленные ученые и практические деятели.

Основные приемы судебной аргументации были известны уже в древности. Еще античной риторикой были разработаны в виде фигур мысли следующие стратегии аргументации:

1. Уничтожение позиции противника.

2. Уничтожение смысла предмета речи.

3. Уничтожение отношения к предмету речи.

4. Поддержание контакта с аудиторией. В сущности средства судебной аргументации сводятся к реализации указанных фигур мысли.

По мнению А.С. Александрова [1070] , основные стратегии могут быть выведены из указанных четырех основных фигур:

1. Дискредитация надежности свидетелей обвинения. Разрушение идеологической, нравственной основ позиции противной стороны. Принижение актуальности, значимости его речи и аргументов.

2. Оспаривание правовых основ позиции противника. Это включает в себя предложение иной юридической квалификации; другую интерпретацию закона, подлежащего применению; указание на наличие противоречий в утверждениях другой стороны,

3. Оспаривание допустимости доказательств, представленных другой стороной [1071] .

4. Поиски сочувствия у аудитории к «своей» позиции, к личности тех, кто выступает в качестве стороны. Обращение к эмоциям и чувствам присяжных [1072] .