Я самодовольно напыжилась. Ну да, в письме нет ни слова о кораблях и учениях, зато есть приказы отобрать триста двадцать четыре сильных и здоровых мужчины (гребцами, по сто восемь на каждый корабль), узнать все что можно о градоправителе в Сонейе (область, принадлежащая Дойеру) и подготовить треть стоуна хинина (для дезинфекции).

– И, кроме того, это общеизвестные факты, – насмешливо закончил Тим.

– Р-р-р!

Буристу я выпила после обеда. Сибилл, как ни в чем не бывало, расхаживал перед окном, читая какой-то свиток, дерганый Тимар так тискал мою ладонь, что я всерьез опасалась увидеть вместо нее холодец. Ярко-оранжевые капсулы глянцево блестели в дневном свете.

– Руками не хватай, – оторвался от чтения маг. – Берешь пинцетом, кладешь у корня языка, глотаешь. Поняла?

Чего уж тут непонятного.

Я показала язык спине борга, храбро улыбнулась Тиму и смело запихнула капсулу с ядом в рот. Проглотила, запив водой. Притопнула ногой, прислушиваясь к ощущениям. Вроде ничего.

– Ты как? – спросил Тим.

– Нормально. Жжет немного, – потерла я живот, – а так порядок.

– Слава Светлым! – Редкое зрелище – не слишком набожный Тимар делает благословляющий знак.

– Могу идти?

– Нет, – притормозил меня маг. – Два часа будь на глазах.

Я уселась в кресло, прихватив сборник задач и бумагу. Тим нахмурился, но ничего не сказал, хотя обычно требовал заниматься, сидя за столом. За осанку мою переживал. Сам он зарылся в счета, но нет-нет, да поглядывал на меня.

Я отхлебнула воды, смакуя драгоценную влагу сухими губами. Вкусная. Интересно, откуда ее набрали. Надо служанкам сказать, что буду теперь пить только такую. Я помахала плотным листом бумаги, как веером. Жарко…

Маг все так же стоял статуей, читая свиток. Как он только еще не поджарился в своей хламиде? Мне в тонком шелке дышать нечем.

Я выпила еще воды.

И еще.

Забыв про стакан и вбитое в пятую точку воспитание, выхлебала остатки прямо из кувшина. Во рту сушило, будто лигу пробежала.

– Ф-фу, жарко-то как!

Я потеснила Сибилла у окна, а потом и вовсе распахнула прикрытые ставни. Легкий ветер осушил испарину на лбу, но по спине, из-под мышек ручьями лился пот. Покосившись на брата, начала расстегивать ворот блузы. Какая непослушная пуговица… А, это не пуговка, это жемчужина вышивки. … А это совсем не пройма…

Я вытерла рукавом пот со лба, щек. Почему темнеет? Туча?.. Я попыталась поднять голову, но вместо этого боднула подоконник, заваливаясь вперед.

– Ти-и-м?.. Что-то мне нехорошо…

Меня перенесли на кушетку, а потом и вовсе в ванну – я узнала ее по прохладе. Обернули влажными простынями, но это не помогло остудить растекающийся внутри жар.

– Л-ле…

– Что? Лира!

– Л-ле…

Распухший язык не ворочался, но умница Тимар догадался.

– Лед! Принесите лед!

Ледяные кубики плавились, лишь раздражая. Не помогали. Да и как они, похрустывая, потрескивая, будто брошенные в стакан с кипятком, находясь снаружи, могли охладить реки и океаны огня внутри моих вен? В ушах стучало, я полностью оглохла от рева крови, туман в глазах то превращался в черноту, то слегка рассеивался, являя мне чье-то лицо, усеянное веснушками. Оно троилось, кружилось хороводом и снова скрывалось в темной пелене. Не могу, не могу больше!

Я чувствовала каждый сосуд, каждый капилляр. Кипящее масло, смола, лава в них расчерчивали мое тело прихотливой картой с центром в грудине. Сердце ухало, колотилось, сжималось, сбиваясь с ритма, я хватала воздух ртом и никак не могла надышаться, и с каждым вздохом его удавалось глотнуть все меньше и меньше…

Горю! Я вся горю!

– А что случилось со второй женщиной, владеющей флером?

– Ее сожгли. Как шильду.

Темнота. Спасительная темнота.

Грубые пальцы раздвинули веки на левом глазу, в зрачок ударил тонкий луч света.

– Отлично.

Та же экзекуция над правым глазом.

– Чудесно.

Восхительно-холодная ладонь на шее.

– Неплохо. Как я и говорил, она справилась без противоядия. Все, ухожу.

Характерный хлопок сработавшего портала.

– Лира, Лира… Ты меня слышишь?

Я легкая-легкая, как перышко, но шевельнуться почему-то нет сил. Даже глаза открыть не получается.

– Если слышишь, моргни.

Напрягшись, я смогла шевельнуть ресницами.

– Слава Светлым!

После первого приема яда я провалялась в отключке почти шесть часов. После второго всего три, и конвульсии уже не были такими сильными. Через месяц я перестала терять сознание, а еще через три орать и корчиться от боли.