Ура!

Щелкая суставами пальцев, я подошла к двери в покой княжны.

– Меня ждут, – пролепетала я страже.

Хмыкнув, те раздвинули алебарды, позволяя постучать, а выглянувшая горничная с поклоном проводила меня к Куколке.

Девушка сидела перед зеркалом в нижней сорочке, и две служанки завивали ей локоны.

– А ты быстро, – благосклонно улыбнулась княжна.

Быстро?!

– Майя, – скосила она глаза на служанку, – дай госпоже Лауре мое бирюзовое платье и подгони по фигуре. Сильно не перешивай, просто скрепи ткань. Оно ей понадобится только на этот вечер.

– Да, госпожа. Идемте, госпожа. – Это уже мне.

– К-куда? – Голос дал петуха, а плесень во флаконе оглушительно хлюпнула.

– Переодеваться, глупая, – сморщила носик княжна Марианна. – Майя поможет затянуть шнуровку. Что такое? – удивилась она моим колебаниям.

– Можно, я сама?.. Я стесняюсь…

– Вот… Провинция! – хмыкнула Куколка со знакомыми интонациями Тимара. – Там ванная, можешь переодеться, раз уж за ширмой стыдишься.

О такой удаче я даже и не мечтала, придумав, наверное, десяток поводов, чтобы помыть руки.

В облицованной геометрической плиткой комнате было жарко и влажно. Раздевшись до рубашки, я утонула в бирюзовой парче. Светлые, какая же она тяжелая! Кое-как нашла горловину, просунула руки в короткие рукава.

Прислушалась. Чуть приоткрыв дверь, выглянула из щелки. Одна служанка укладывала волосы госпожи в высокую прическу, другая полировала ей ногти на руках, третьей не видно. Подобрав платье, я метнулась к полке с косметикой, нашла горшочек со смягчающим бальзамом для волос, и, пока не передумала, вылила туда плесенный раствор. Прости, Куколка…

Завернула флакон в платок, спрятала его в складках одежды, а потом вернулась в гостиную.

– Вы были правы, госпожа. Я одна не справлюсь…

Дуэньи говорят, что первый бал забыть невозможно. Первое взрослое платье, первая сложная прическа, первый вальс и веер, обмахивающий горящее от комплиментов лицо… Я почти ничего не запомнила. Может, потому, что первое взрослое платье на меня надели, когда мне было шесть, может, потому, что настойчивое внимание уже успело мне приесться… А может, потому, что руки дрожали от осознания содеянного и того, что уже ничего нельзя предотвратить, только переложить ответственность за свою пакость на чужие плечи.

Помню, вечер все не заканчивался. У меня рябило в глазах от ярких костюмов, слегка подташнивало от обилия сладкого, до которого я дорвалась, а голова просто пухла от имен – Куколка старалась представить свою новую игрушку как можно большему числу людей.

Я только повторяла, как заведенная кукушка в механических часах:

– Приятно познакомиться… Рада встрече… Большая честь быть представленной вам… Лаура Орейо, госпожа, побочная ветвь рода Орейо… Уже почти десять лет… Меня воспитывает брат, он секретарь графа Йарры… Конечно, я мечтаю побывать в столице!..

Книксен, и снова:

– Приятно познакомиться…

Сначала княжна представила меня родителям, сидевшим на почетных местах. Йарра справа, чуть позади него прислонился к колонне бледный, с залегшей под глазами синевой, Тимар. Каждый раз по приезде граф требовал отчетов, и Тим дневал и ночевал в его кабинете на папках с колонками цифр. А тут еще князь… Приемный братец меня сначала даже не разглядел, мазнул равнодушным взглядом и снова уткнулся в бумаги. Опять поднял голову, и теперь в его глазах отчетливо читалось восхищение с легкой нотой разочарования: «Эх, мала еще…» А потом он меня узнал. Убедившись, что на него никто не смотрит, покрутил пальцем у виска. Я лишь слегка пожала плечами, указав на Куколку, и чуть приподняла рукав, успокаивая, что браслет, ограничивающий флер, на месте.

Куколка долго возмущалась, что я не хочу его снимать, мол, платье рассчитано на короткий рукав! Я бухнулась на колени, рассказывая, что браслет – подарок погибшего отца, и только тогда княжна разрешила его оставить, приказав сменить рукава у наряда.

Княгиня кивнула с доброжелательным любопытством, отметив, что во мне очень много от райаны, князь просто махнул рукой – не то приветствуя, не то требуя долить вина. На Йарру я старалась не смотреть, заметила лишь, что он отклонился назад, что-то спрашивая у Тимара.

Помню, душно было, и капельки пота противно щекотали шею под приколотым шиньоном. Несмотря на распахнутые окна, ветер не колебал свечи, лишь магические шары, зажженные в честь приезда гостей, чуть подрагивали в углах зала, украшенного гирляндами диких и оранжерейных цветов. Йарра скрывал возможности своего мага, запретив ему малейшее воздействие на погоду, и раскрасневшиеся лорды, проклиная жару, горстями зачерпывали лед для дубовой водки [1] .

Помню, танцы следовали один за другим: менуэты, контрдансы, бранли, кадрили, вальсы. Наверное, их открыли князь с женой, а может, Луар к тому времени упился фруктовым вином, и вместо него с княгиней танцевал Йарра – те минуты совершенно выветрились из моей головы. Зато помню мушку на щеке у Куколки – черное сердечко, чуть сползшее к концу бала, предстоящего завтрашнему.