Возможно, что того же происхождения был обычай фиктивной кражи молодежью сельскохозяйственных орудий, частей одежды, домашней птицы в домах пировавших на свадьбе гостей. Краденые вещи возвращались владельцу за небольшой выкуп.{116}

Невеста даже из самой бедной семьи старалась заранее приготовить тебе приданое: постельное белье, покрывала, одежду. Часто девушка вынуждена была поступить в услужение или шла батрачить к богатым хозяевам, чтобы скопить денег на приданое.

На свадьбу приглашались обычно все жители деревни вне зависимости от сложившихся между ними отношений. Гостей звали много раз, начиная со времени второго оглашения в костеле. Родители невесты приглашали гостей в свой дом, родители жениха — своих гостей к себе на праздник. У чехов и словаков гостей звали разные свадебные чины: старосваты, младенцы, дружки, бывали и особые «звачи» (zv'ac). Самых почетных и желанных гостей, кроме того, приглашали жених и невеста. Приглашение на свадьбу осуществлялось в различной форме. В собственно Чехии со второй половины XIX в. появились печатные приглашения. Особой формой было приглашение с помощью обрядового хлеба. В Юго-Восточной Моравии младенцы ходили по домам с огромным калачом и ставили его каждый раз на стол.{117} В Северной Словакии на Ораве присланный хлеб — «поклона» (poklona) означал не только приглашение на свадьбу, но и просьбу послать в свадебный дом продукты. Мелкие же калачи — «выбеги» (vybehy) носили для приглашения девушкам-дружкам. Этим калачам приписывалась магическая сила: они предвещали и быстрое замужество.{118} Приглашенные гости посылали для свадебного застолья муку, масло, яйца, творог и т. п.

Последняя неделя после второго оглашения была полна приготовлениями к свадьбе. В доме невесты собирались родственницы и соседки (среди них не должно было быть вдов) готовить перины для приданого. В перины клали фисташковые орехи, деньги, голубиные перья и куски хлеба, испеченного из теста, предназначенного для свадебного калача. Все эти апотропеи должны были охранять зарождение новой жизни от злых сил и обеспечить молодой паре взаимную любовь и материальное благополучие.{119} Опытные кухарки собирались для готовки свадебного угощения. Под руководством крестной матери невесты пекли самый большой калач, считавшийся символом свадебной церемонии. Калач имел различную форму и наименование: «венце» — vence, «мехура» — mechura, «гомола» — homola, «ржичице» — ricice (чеш.), «радостник» — radostn'ik, «мрвань» — mrv'an, «плетенец» — pletenec (словац.).{120} Он должен был быть высоким и румяным, размеры его нередко были столь велики, что приходилось разбирать переднюю стенку печи, чтобы его вынуть. Калач украшали фигурками и цветами из теста, сладостями, золотой мишурой, ветками зелени с яблоками и т. п. Пекли и мелкие калачи в огромном количестве, их раздавали или разбрасывали участники свадебной процессии.

Крестная мать невесты (нередко дружки) наряжала свадебное дерево — елочку или зеленую ветку. На нее вешали бумажные цветные ленты, флажки, мелкие калачи и т. п. Дерево носили дружки во время свадебной процессии или ставили его в повозку, в которой перевозили невесту с приданым. В некоторых областях Словакии было принято прикреплять свадебное дерево к потолочной балке в избе, под которой за столом сидела молодая пара.{121}

Свадебное дерево, занимавшее когда-то важное место в свадебном церемониале, многие авторы связывают с деревцем-майем, которое принято было ставить весной перед окнами любимой девушки. Известный чешский ученый Ч. Зибрт писал о том, что церковный суд пражской консистории в 1422 г. признал брак одной пары действительным на том основании, что в свое время перед домом девушки было поставлено деревце-май.{122}

Заключительным эпизодом предсвадебного цикла был праздничный прощальный ужин вечером накануне свадьбы в доме невесты и в доме жениха с музыкой и танцами. Некоторые исследователи считают этот вечер началом собственно свадебных обрядов.{123}

Во время девичника у невесты ее подруги пели песни и вили свадебные венки, готовили головной убор для невесты, «перо» из петушиных перьев или розмарина с лентами для жениха и его дружины. Жених со своими сверстниками веселился отдельно в своем доме или в корчме. В северных и северо-восточных районах Чехии бытовал обычай стрельбы в этот вечер. Содержанием этого обычая было прощание невесты и жениха с ровесниками и их вольной жизнью при переходе в другую группу семейных. У чехов и словаков он был известен под разными названиями: «вити венечку» (vit'i venecku). «розлоучени» (rozlouceni), «прощание со свободой» (louceni se svobodou), «свеча» (sv'ice), «стрельба» (strilen'i) (чеш.); «розлуки» (rozl'uky), «оплакивание девичества» (oplakavanie panenstva), «добра ноц» (dobr'a noc).{124} В конце XIX в. этот обычай сохранялся в трансформированном виде и во многих вариантах. Это могло быть угощение для той части молодежи, которая не была приглашена на свадьбу. В других случаях жених и невеста веселились со всей свадебной дружиной вместе в доме жениха или невесты, а также в корчме.

В пастушеских деревнях Северо-Восточной Словакии (Горегронье) к невесте в этот вечер приходили девушки и парни — члены свадебной дружины. После игр эротического содержания все они оставались на ночь, укладываясь парами на соломе.{125}

Чешский и словацкий традиционный свадебный обряд имел в структуре много общих черт. В результате неравномерного социально-экономического развития чешских земель и Словакии словаки сохранили свадебный обряд в гораздо более полной форме, чем чехи.

Остановимся на реконструкции основных моментов традиционной сельской свадьбы словаков второй половины XIX — начала XX в., т. е. периода, к которому относится большинство имеющихся в нашем распоряжении материалов. О свадебных обрядах более раннего периода мы располагаем лишь отрывочными сведениями.

Словацкая свадьба (sobas, vesel'ie, sl'ub) начиналась в понедельник и праздновалась до конца недели. Утром в день свадьбы крестная мать невесты и ее родственницы несли подарки для жениха — рубаху, в которой ом должен был венчаться, «перо» на шляпу, стакан меда, полотенце. Одеваясь, жених не должен был туго стягивать пояс, иначе у его будущей жены якобы могли быть трудные роды. «Перо» прикрепляли к шляпе жениха и смазывали медом.{126}

Невесту в ее доме одевали в свадебный наряд дружки под руководством «широкой» (обычно крестной матери невесты). Она строго следила за тем, чтобы невеста была защищена от порчи и злых сил: нижняя юбка должна была быть надета наизнанку, каждая часть одежды слегка смазана медом, за пазухой спрятаны обереги — узелок с петрушкой, хлебом, чесноком.{127} Одежда должна была быть свободной, что якобы способствовало легким родам. В южных протестантских районах, где деторождение ограничивалось, невеста тайно от всех бросала замок в колодец или закапывала в землю снятый с рукояти топор. Верили, что до тех пор, пока эти железные предметы находились в воде и земле, молодая оставалась бездетной.{128}