Шрифт:
С тех пор как Пушкин высказал эти свои мысли, прошло уже не сто лет, а полтора столетия...
* * *
Прошел почти год ссылки, а конца ей не было видно. «Не скоро увижу я вас, - пишет Пушкин 24 марта 1821 года Гнедичу, - здешние обстоятельства пахнут долгой, долгою разлукой! молю Феба и казанскую богоматерь, чтоб возвратился я к вам с молодостью, воспоминаньями и еще новой поэмой...»
7 мая Пушкин просит А. Тургенева, не может ли он его «вытребовать на несколько дней (однако ж не более)» из ссылки: «Мочи нет, почтенный Александр Иванович, как мне хочется недели две побывать в этом пакостном Петербурге...» И обещает привезти за то «сочинение во вкусе Апокалипсиса» - «Г авриилиаду».
Поэма эта была написана Пушкиным в апреле 1821 года. Он направил ее Вяземскому с оговоркой: «Посылаю тебе поэму в мистическом роде - я стал придворным».
В ней Пушкин разоблачил евангельскую притчу о благовещении - о возвещении Марии устами архангела Гавриила, что, по воле божьей, она должна зачать и родить от духа святого Иисуса Христа.
Вместе с тем это была острая политическая сатира, направленная против Александра I и его придворного мистического окружения. В письме к А. Тургеневу Пушкин, между прочим, назвал Иисуса Христа «умеренным демократом».
Как родилась эта поэма?
В предпасхальные дни Инзов предложил Пушкину говеть вместе с ним, причащаться в кишиневской церкви Благовещения и вручил ему для чтения святое Евангелие.
В страстную пятницу Инзова навестил ректор семинарии архимандрит Ириней Нестерович и, видимо, по его просьбе зашел к Пушкину. Он застал поэта как раз за чтением Евангелия.
– Чем это вы занимаетесь?
– спросил архимандрит.
– Да вот читаю историю одной особы...
– услышал Ириней ответ Пушкина.
– Как вы смеете это говорить? Вы безбожник. Я на вас сейчас бумагу подам!
– пригрозил архимандрит и гневно удалился.
«Бумагу» он почему-то не подал, хотя был пастырь строптивый, яростный и неуемный. Адъютанту Александра I он как-то сказал:
– Ты адъютант царя земли, а я адъютант царя небесного.
И любил повторять:
– Я - власть, я - наместник Христа, другой власти нет!
Пришлось идти в церковь. Пушкин попросил слугу:
Дай, Никита, мне одеться:
В митрополии звонят.
Он направился в церковь Благовещения и во время богослужения, как и в киевском Софийском соборе, с интересом рассматривал среди церковных фресок иллюстрацию к прочитанной перед приходом Иринея евангельской притче: архангел Гавриил слетел в белоснежных одеждах к коленопреклоненной Марии и сообщил ей божью волю.
Пока Инзов молился, в голове Пушкина рождался план будущей поэмы: «Святой дух, призвав Гавриила, описывает ему свою любовь и производит в сводники. Гавриил влюблен. Сатана и Мария».
6 апреля 1821 года Пушкин набросал этот план, а 12 апреля нарисовал на листе бумаги изображение этой сцены в фресках кишиневской церкви. К плану добавил пародию на библейский рассказ о грехопадении в раю Адама и Евы.
Необычайно дерзкое содержание «Гавриилиады», резкое осмеяние основного догмата христианской церкви вынуждали Пушкина скрывать свое авторство этой поэмы. Члены тайного общества вполне оценили революционно-политическое звучание ее, а полицейские агенты сразу распознали, что автор «Гавриилиады», «одной прекрасной шалости», как назвал ее Вяземский в письме к Тургеневу, - конечно, не кто иной, как Пушкин.
* * *
Закончив эту «кощунственную» поэму - за нее Пушкину пришлось держать впоследствии строгий ответ, - он начал работать над третьей своей южной поэмой - «Братья разбойники». О ней он писал позже Вяземскому: «Истинное происшествие подало мне повод написать этот отрывок. В 1820 году, в бытность мою в Екатеринославе, два разбойника, закованные вместе, переплывали через Днепр и спаслись. Их отдых на островке, потопление одного из стражей мною не выдуманы...»
Тема поэмы - стремление людей даже путем разбоя освободиться от крайней бедности и неволи, страстная жажда свободы. До нас дошли два ее плана:
«Они плывут и поют...» - читаем мы в первом плане. В черновых набросках к плану появляется и «Молдавская песня»:
Нас было два брата - мы вместе росли
И жалкую младость в нужде провели...
Но алчная страсть овладела душой,
И вместе мы вышли на первый разбой.
Курган серебрился при ясной луне,
Купец оробелый скакал на коне,
Его мы настигли