Гирланд, прислонившись к стене грота, беседовал с Жаном. Женщины и Бордингтон спали. При слабом свете свечи Жан чертил схему шахты.

— Здесь трудно заблудиться, — давал он пояснения. — Галерея с правой стороны ведет прямо в Австрию, но она полна воды. Выход левой находится на середине минного поля, ограждающего границу. Первый рубеж защиты снабжен датчиками, улавливающими инфракрасное излучение человека. Мины зарыты примерно на глубину в десять сантиметров. Как-то один мой знакомый начал пересекать это поле в восемь часов вечера. Ему понадобилось четыре часа, чтобы проползти его на животе, ощупывая почву сантиметр за сантиметром. Он преодолел этот рубеж и остался жив. — Жан поднял голову и потер подбородок. — Нас пятеро и по этой причине операция будет в пять раз опаснее. В первую ночь отправятся двое, во вторую — еще двое, а потом — один. Я отправлюсь с Илонкой. Вам решать, с кем вы пойдете. По-моему, будет лучше, если последним двинется Бордингтон. Вы сможете успокоить девушку, если у нее расшалятся нервы. Англичанину это не удастся… Дальше имеется двойная изгородь из колючей проволоки, сквозь которую пропущен ток высокого напряжения. К счастью, в одном месте там имеется промоина. Земля осела после дождей, и вы смажете проползти под ограждением. Но если вы ненароком дотронетесь до проволоки, моментально будете убиты.

— Это кажется мне восхитительным, — Гирланд скривился. — А часовые на вышках?

— Самая ближайшая наблюдательная вышка от того места, где мы попробуем преодолеть минное поле, находится на расстоянии ста метров вправо. Слева есть еще Одна вышка, но она на расстоянии метров трехсот. Прожектора обеих вышек могут осветить весь сектор, но в одном месте свет не так ярок. В этой узкой полоске тени мы и должны проскользнуть. — Жан помолчал. — Я ведь уже говорил вам, что перебраться через границу можно лишь при большой удаче…

— Действительно. — Гирланд некоторое время изучал схему, потом стер ее рукой.

— Но и это еще не все. Даже если мы окажемся по ту сторону границы, часовые на вышках могут открыть стрельбу. Так что придется ползти еще метров шестьсот, прежде чем подняться на ноги.

— Эта операция кажется мне просто невыполнимой!

— Но она все же возможна. Некоторым из моих друзей это удавалось.

— Но если хоть один из нас допустит сшибку, все мы пропали, — Гирланд задумчиво смотрел на Жана. — Мне необходимо идти первым. У меня с собой сверхсекретный документ. Любой ценой я должен доставить его в Париж. Этот документ до такой степени важен, что я должен вручить его только из рук в руки.

— Никакой документ не может быть важнее жизни моей жены, — возразил Жан, и лицо его стало суровым. — Мы вас привели сюда, и мы пойдем первыми…

— Если вы подорветесь на мине, я уже не смогу доставить этот документ туда, где его так ждут, — настаивал Гирланд. — Уверяю вас, он куда более важен, чем ваша жена. Мне очень неприятно это говорить, но тут ничего не поделаешь.

— Моя жена и я пойдем первыми, — твердо сказал Жан. — Очень огорчен… Но я знаю, где переходить, вы нет. Если мы не разведаем безопасную тропу; никто не пройдет.

— А если бросить жребий? — предложил Гирланд, всегда готовый довериться случаю.

— Я не могу ставить на карту судьбу моей жены, — холодно ответил Жан. — Или мы пойдем первыми, или никто не пойдет.

Глядя в непреклонное лицо своего спутника, Гирланд понял, что Жан не отступится от этого решения. Впрочем, он сделал бы то же самое, если бы его женой оказалась такая женщина, как Илонка.

— Согласен! Вы идете первыми.

— Значит, договорились, — облегченно вздохнул Жан. — А теперь, если не возражаете, я хотел бы немного поспать. Мы с Илонкой отправляемся завтра вечером. Потом, на следующую ночь — вы и Мэри и, наконец, Бордингтон.

Бордингтон, который к тому времени уже проснулся, приподнялся на локте и навел на мужчин пистолет.

— Нет! Я не пойду через поле один! Я слышал все, что вы здесь говорили. Я отказываюсь идти один!

Гирланд наградил его презрительным взглядом.

— До чего же вы невыносимы! — воскликнул он. — Спрячьте свою пушку и спите, черт вас побери!

— Нет! Вы пойдете первым и возьмете с собой меня, — настаивал Бордингтон. — Мэри может идти после нас. Что же касается этих крестьян…

— Заткнитесь… и слушайте! — Гирланд понизил голос. Тревожные нотки в голосе Гирланда заставили Бордингтона замолчать. Наступила тишина. Со стороны колодца слышались голоса.

Гирланд схватил автомат, вышел из грота и бесшумным шагом пошел в направлении колодца. Теперь голоса слышались совсем отчетливо.

Малих, Цурца и сержант только что подошли к отверстию колодца.

— Вот здесь, — сказал сержант.

— А куда ведет эта дыра? — спросил Малих.

— Внизу длинная галерея, потом грот, — пояснил сержант. — От грота отходят еще две галереи, но я не знаю, куда они ведут.

— А другие входы имеются? — спросил Малих, голос которого сразу узнал Гирланд.

— Я не знаю… Когда я был маленьким…

— Мне наплевать на твое детство, — пробурчал Цурца. — Необходимо спуститься вниз и все там проверить.

— Не спешите, — остановил его Малих. — Они находятся там, это ясно. Не надо рисковать понапрасну. Бросим гуда пару гранат со слезоточивым газом, а потом пошлем в шахту побольше людей.

— Но у нас нет гранат со слезоточивым газом, — ответил расстроенный Цурца. — Давайте я сам спущусь. У меня имеются три осколочные гранаты…