И надо ж, чтоб дуэль случилась, как назло!

Дон Саллюстий

Вошел со шпагой он.

(Поднимает брошенную доном Цезарем шпагу и показывает ее алькаду.)

Взгляните.

Алькад

(рассматривает шпагу)

Все понятно.

Улики налицо: вот свежей крови пятна.

Свести его в тюрьму!

(Дону Цезарю.)

Ступай, не рассуждай.

Дон Саллюстий

(дону Цезарю, которого уводят альгвасилы)

Ну, Маталобос, в путь!

Дон Цезарь

(делая шаг к нему и глядя на него в упор)

Какой вы негодяй!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ТИГР И ЛЕВ

Та же комната. Ночь. На столе лампа. При поднятии занавеса Рюи Блаз - один. Длинный черный балахон скрывает его одежду.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Рюи Блаз

Итак, конец мечтам, исчезло сновиденье!

Я целый день блуждал по улицам в смятенье, -

И вот уж день прошел. В вечерней тишине

Спокойней дышится и думается мне.

Уж скоро ночь на все набросит покрывало.

Мне верить хочется, тревога миновала.

Вот я пришел домой: спокойно все кругом,

Немые наверху заснули крепким сном,

Вся мебель на местах, все заперто, и стены

Не ждут опасности и не таят измены.

Наверно, до нее достигла весть моя:

Мой паж - он предан мне, не сомневаюсь я;

Дон Гуритан вполне доверия достоин,

Коль речь идет о ней. Могу я быть спокоен.

О, дай поверить мне, всеправедный господь,

Что происки врага сумел я побороть,

Что больше не грозит ничто моей святыне,

Что за нее дрожать не должен я отныне

И порвана навек губительная сеть.

Мария спасена - мне можно умереть.

(Достает спрятанный на груди флакон и ставит его на стол.)

Презренный, ты умрешь! Смерть будет искупленье

За совершенное тобою преступленье.

Ждет бездна темная! Настал последний срок!

Умри в чужом углу, поруган, одинок!

(Распахивает черный балахон, под которым видна ливрея, та самая, что была надета на нем в первом действии.)

Пусть будет саваном тебе твоя ливрея!..

А если явится желанье у злодея

На жертву жалкую прийти сюда взглянуть?..

Ему я прегражу ужасный этот путь!

(Загораживает потайную дверь креслом, затем возвращается к столу.)

Наверное, мой паж застал дон Гуритана:

Когда он уходил, совсем ведь было рано.

(Устремляет взгляд на флакон.)

Хоть тут распоряжусь я сам своей судьбой

И крышку гроба сам захлопну над собой.

Прибегну смело я к заветному напитку -

Сам выбрал казнь свою и сам назначил пытку.

Я утешать могу себя теперь одним:

Мне помешать нельзя - конец неотвратим.

(Падая в кресло.)

О боже, боже мой! Она меня любила!

Что, если б счастие для нас возможно было?

(Закрывает лицо руками и рыдает.)

О боже, помоги, мне не хватает сил!

(Подымает голову и, как безумный, смотрит на флакон.)

Тот, кто мне продал яд, вдруг у меня спросил:

«Какой сегодня день?» А я забыл, не знаю...

Где я и что со мной - я плохо понимаю.

Как голова болит! Сжимает мне виски,

Как будто взяли их в железные тиски.

Людской жестокости нельзя найти предела.

Вы умираете - и никому нет дела...

Мне тяжко. Но меня любила ведь она?

Нельзя нам возвратить исчезнувшего сна,

Нельзя схватить рукой мелькнувшее мгновенье.

Еще я чувствую и уст прикосновенье

К пылающему лбу и взор небесный твой.
–

И должен навсегда расстаться я с тобой!

Улыбка милая, руки твоей пожатье,

И легкие шаги, и нежный шелест платья -

Все для меня прошло и скрыто вечной тьмой,

И больше никогда...

(С тоской протягивает руку к флакону.)