– Он разрешил мне говорить о вас, сэр,- сказал Лазарь.- Я видел, что он хотел как можно чаще слышать ваше имя. Я напоминал ему о тех временах, когда вы были очень малы. С большинством детей вашего возраста возились еще няньки. Вы же были уже сильны, молчаливы и выносливы и путешествовали с нами, как большой, и никогда не плакали, когда уставали или были голодны. Точно вы все понимали!
– добавил старик с гордостью.- Если с Божьей помощью ребенок может быть взрослым человеком в шесть лет, то вы были именно таким. Не раз в тяжелые для нас дни я заглядывал в ваши серьезные, внимательные глаза и едва ли не пугался: казалось чем-то неестественным, чтобы ребенок мог так осмысленно отвечать взглядом на взгляд.

Чувство ожидания настолько усилилось, что дни стали какими-то странными. Когда у дверей раздавался стук почтальона, каждый старался не вздрогнуть. Но никаких писем для них не было. Если мальчики выходили погулять, они невольно спешили назад. Быть может, в их отсутствие что-нибудь произошло. Лазарь аккуратно читал газеты и вечером рассказывал Рэту и Марко все новости, которые, по его мнению, им было полезно знать.

Напряженная сумрачность Лазаря возрастала с каждым днем. Церемонная почтительность, с которой он обращался к Марко, возрастала вместе с нею. Казалось, чем большую тревогу он испытывал, тем официальнее и торжественнее становилось его обращение. Казалось, он поддерживает собственное мужество тем, что исполняет все мельчайшие хозяйственные работы, какие требовались для их убогого жилища и его обитателей.

Как-то возвращаясь с прогулки,Марко и Рэт наткнулись на стайку мальчишек,в которых признали старых приятелей Рэта.Те очень обрадовались встрече.

– -Ну что,помните еще нашу игру?--спросил Рэт у Плута.

— Сначала поучи нас, — сказал он Рэту, —а потом мы поговорим про игру.

— Товьсь! — воинственно выкрикнул Рэт, и «солдаты», забыв обо всем на свете, быстро построились в ряд. Когда учение окончилось и они сели кружком на булыжник, возобновилась игра, ставшая еще интереснее.

— У меня было время много читать, и я придумал кое-что новое, — объяснил Рэт, — ведь читать, это все равно что путешествовать.

Сам Марко слушал не отрываясь — такой полет воображения продемонстрировал Рэт. Ничего не выдав, ни о чем не проболтавшись, он выстроил из их путешествий и приключений такой грандиозный вымысел, который привел бы в восторг всех мальчишек на свете. Описывать людей и местность было безопасно, и Рэт так их описывал, что взвод трепетал от восторга, словно это он шагал с гвардейцами императора в Вене, стоял перед дворцами, карабкался с крепко-накрепко притороченными рюкзаками по крутым тропам над пропастью, защищал горные, охваченные восстанием крепости и са-мавийские замки. Взвод сиял и восторгался. Рэт тоже восторгался и сиял. А Марко смотрел на его лицо с резкими чертами и в горящие глаза удивленно и с восхищением. Эту странную, непонятную способность делать вещи и события живыми и зримыми его отец называл «гениальной».

— Давайте снова дадим лятву верости, — заорал Плут, когда с рассказом на это утро было покончено.

— В газетах больше не пишут про принца, но мы все равно за него! Давайте дадим «лятву»!

И они снова построились в шеренгу, с Марко во главе, и снова присягнули:

— «Меч в руке моей — для Самавии!»

«Сердце бьется в моей груди ради Самавии!»

«Мои глаза, мысли, вся моя жизнь — для Самавии».

«Нас двенадцать, и все мы живем во имя Самавии»

«Хвала Господу!»

Клятва верности прозвучала серьезнее и торжественнее, чем в первый раз. Взвод был потрясен. Бену и Плуту казалось, что у них по спине забегали мурашки. А когда Марко и Рэт уходили, взвод отдал честь и затем громко несколько раз крикнул «ура!».

По дороге домой Рэт спросил Марко:

— Ты видел, когда мы выходили из дому сегодня утром, что миссис Биддл стоит у лестницы и глядит нам вслед?

Миссис Биддл была хозяйкой меблированных комнат в доме № 7 на Филиберт Плейс. Это была странная, неопрятная женщина, обитавшая рядом с подвальной кухней, и жильцы редко ее видели.

— Да, я за последние дни видел ее два или три раза, а прежде вряд ли хоть раз. И отец никогда ее не встречал, хотя Лазарь рассказывал, что она подсматривает за ним из-за угла. Почему это она сейчас стала проявлять явное любопытство?

— Хотел бы я знать, — ответил Рэт. — Я уже об этом думал. С тех пор как мы вернулись, она все время подглядывает с кухонной лестницы, или через перила, или в окошко подвала. Мне кажется, ей хочется с тобой поговорить, но она знает, что Лазарь ей не позволит, если застукает на месте преступления. Когда Лазарь рядом с нами, она все время прячется. Но о чем она хочет поговорить? Хотелось бы знать, — снова повторил Рэт.

Дойдя до дома № 7 на Филиберт Плейс, они увидели в открытую дверь в конце коридора поднявшуюся из кухни таинственную миссис Биддл в запыленном черном платье и таком же несвежем черном чепце. Очевидно, она только что возникла из своего подземного убежища и поднялась так быстро, что Лазарь ее не заметил.

— Юный мастер Лористан! — властно окликнула она Марко, и Лазарь в ярости оглянулся назад.

— Молчать! — приказал он. — Как ты смеешь обращаться к молодому хозяину?