Все произошло так, как предсказал великолепный Азми. Грузовик сработал заслоном. Получилось довольно страшно. Машина, оставленная на нейтральной, начала медленно, с постепенно нарастающей скоростью катиться вниз по наклонной, грозя раздавить несчастные джипы.

Полицейским было уже не до гонора, спасти бы свои головы. Не успев даже развернуться, джипы дали задний ход и ринулись вниз, подгоняемые железным гиппопотамом. Нестись вниз на большой скорости по узкому проулку, несомненно, страшно, и один из водителей совсем потерял голову. Он едва не налетел на мечеть ас-Силахдар, попытался выровняться и врезался в небольшое каменное здание в оттоманском стиле восемнадцатого столетия.

Второй шофер, лучше ориентирующийся, докатился до самого перекрестка с Шари Таббана. Там ему не повезло, он столкнулся с «Крайслером», который принадлежал шейху Джабиру бин Мубараку, прибывшему из Кувейта с визитом. В груду металла, которая раньше была автомобилем и джипом, врезался старенький «Бьюик», который перевозил продукты из Ракки к новым нефтяным разработкам близ Минакиша. За его рулем был подслеповатый старик Мухаммад ибн Шеннат из захудалого клана Рувала Салубба.

Грузовик Майида довершил груду обломков, разнеся «Крайслер» вдребезги и ударив в джип с такой мощью, что у последнего начисто отлетела передняя ось.

Почтенный «Бьюик» – единственный источник дохода для ракканских Рувала Салубба – отделался лишь погнутым бампером. Увидев такое, старый Шеннат тут же выскочил, растянулся посреди улицы и возблагодарил Аллаха за ниспосланное чудо.

Образовалась пробка, загремели проклятия. Майид торчал у двери, громко крича и хлопая в ладоши, пока Дэйн с Джабиром, поднатужившись, не втащили его в дом.

Майид плотно захлопнул за собой дверь и заложил ее стальным брусом. Он провел спутников по коридору, который соединял два ветхих домика, в небольшой садик. Там он двинулся по такой узкой тропинке, что пришлось идти по ней гуськом, миновав шесть или восемь запертых дверей. Не доходя до конца тропы совсем немного, Майид постучал в одну из них.

В двери открылось небольшое оконце, и сквозь железную сетку на подошедших глянул карий глаз. Потом раздался скрип замка, и привратник распахнул массивную дубовую дверь, впустив их, а после немедленно запер ее снова.

– Быстро, – сказал Майид, когда они очутились внутри, – проведи нас к хозяину.

– Я не могу, – ответил привратник. – Мне приказано сторожить дверь.

– Тогда пусть нас проведет та девушка, галийка.

– Хасина ушла на базар.

– А другие мулиды?

– Абдель уже три дня кашлял и теперь лежит в постели, Али Бикр пошел вместе с Хасиной, чтобы помочь ей донести покупки. Повар Масуд на кухне, готовит, а он не любит, когда его отрывают от такого дела. Разве ты сам не найдешь дорогу, бедуин?

– Конечно, найду, – прошипел Майид. – Но нужно объявить о нашем приходе!

– Все жалобы – к хозяину, – ответил привратник и преспокойно уселся на стул возле закрытой двери.

Майид выругался и повел Джабира и Дэйна по узкому, причудливо изогнутому проходу. Потом остановился.

– Это невозможно допустить, – объяснил он. – В конце концов, хотя я и не богач, но я чистокровный азами, и это прямое оскорбление для меня и моего народа, если обо мне не доложат со всем почтением.

– Я понимаю твои чувства, – тихо откликнулся Дэйн. – Конечно, ты прав, но может, мы все-таки войдем?

– Ясное дело, – отозвался Майид. – Я просто хотел высказать свое мнение и то, что я иду на это только ради нашей дружбы.

Бормоча что-то себе под нос, он провел их через прямоугольный дворик с клумбами и акациями и завел в небольшую бедно обставленную комнату.

– Это комната, – сказал Майид, – в которой принимают незначительных персон. Естественно, нам она не подходит.

Он повел их дальше. Но уже не так уверенно. Казалось, что стены и коридоры дома давят на него. Он сжал губы и положил руку на деревянную рукоять кусы, ножа, который по обычаю бедуинов носил за поясом. Поймав взгляд Дэйна, он сказал:

– Мне бы не хотелось, Дэйн, чтобы ты решил, будто я боюсь чего-то на свете, кроме Аллаха. Дело в том, что мы, Авазим, привыкли к просторам пустыни и неба и нам душно в городе, среди стен и спертого воздуха, где все несет болезни.

Джабир хихикнул, но тут же сделал вид, что просто закашлялся. Майид не соизволил обратить на него внимания и ввел их в комнату побольше прежней, да и мебель в ней была получше.

– Это каа, – почтительно пояснил Майид. – Комната для важных гостей, в ней мы и поговорим с хозяином.

– А где же сам хозяин? – спросил Джабир.

– Он скоро выйдет поприветствовать нас, – прорычал Майид. – Его отсутствие оскорбительно для меня, так же, как для вас. О Аллах, сперва нету слуг, чтобы проводить нас, теперь никто нас не встречает! Кто-то поплатится за это головой!

Каа была длинной комнатой с высокими потолками, у стен расположились диваны. Рядом с одним из них стояла статуя из серого мрамора, а перед другим лежала деревянная шкатулка. Рядом с нею два бронзовых подсвечника, серая металлическая зажигалка и пепельница от Чикагского Газового Общества. На полу лежали исфаханские ковры, еще два висели на стенах. Всю противоположную стену занял буфет. Мягкий свет лился из мозаичных окон, но воздух в комнате был тяжелый и какой-то неживой.