– Да... Пойдем, надо держаться всем вместе!

Джабир шел, сгибаясь от боли, и Дэйн поддержал его, обхватив за талию. Остальные шли ярдах в тридцати впереди, их светлые одежды смутно маячили в предрассветной мгле.

Внезапно Дэйн остановился.

– Ты слышал? Какой-то шорох в кустах?

– Ничего я не слышал, и мне плевать на всякие там шорохи! – буркнул Джабир. – Наверное, это какая-нибудь коза, или собака, или заблудившийся верблюд. Я хочу только одного – поскорее добраться до опытного врача!

Его колени начали подгибаться, и Дэйн едва смог удержать его оседавшее тело. Американец встревожился.

– Джабир?! Надо продержаться еще совсем чуть-чуть!

Джабир не отвечал. Он потерял сознание и стал весить, казалось, не меньше тысячи фунтов.

Дэйн снова услышал какой-то подозрительный шорох. Правда, теперь уже не в кустах, а на дорожке у себя за спиной.

Он уронил Джабира, быстро пригнулся, разворачиваясь кругом и выхватывая нож.

Он уже почти повернулся, когда что-то тяжелое обрушилось ему на затылок. Дэйн потерял сознание.

Кто-то тряс его за ногу, незнакомый голос тихо произнес:

– Мистер Дэйн, я думаю, вам уже пора прийти в себя!

Дэйн открыл глаза и приподнялся, морщась от боли. Голова просто раскалывалась. Он находился в большой комнате с выбеленными стенами, сидел на громоздком диване, обитом кошмарным цветастым индийским ситцем. Здесь же стоял неизменный арабский набор для кофе: приземистый столик темного дерева, медная джезва с вычеканенными на ней кругами и замысловатыми арабесками, курильница, свисающая с крюка в потолке, и совершенно неуместный среди них американский комод светлого кедрового дерева с зеркалом, в стиле эпохи экономического бума.

Дэйна тормошил мужчина, сидевший на стуле с прямой спинкой примерно в ярде от дивана, на таком расстоянии, чтобы Дэйн никак не мог достать его ударом ноги. Это был высокий худой араб с большими печальными карими глазами и аккуратной бородкой. Он сидел в расслабленной позе, спокойно сложив руки на груди. Каким-то невероятным образом ему удалось вольготно развалиться даже на стуле с высокой прямой спинкой.

– Какого черта? Кто вы такой? – спросил Дэйн.

– Мои друзья зовут меня Хакимом, – ответил араб. – Надеюсь, вы тоже будете меня так называть.

– Конечно, Хаким, – Дэйн медленно сел на диване, чувствуя, как волны нестерпимой боли расходятся от затылка по плечам и шее. Он опустил ноги на пол, но встать и не пытался. Хаким был от него футах в пяти. Ножа на поясе не было, но и так Дэйн мог бы запросто разделаться с этим Хакимом.

В этом Дэйн и не сомневался. Как и в том, что у Хакима наверняка был под рукой пистолет, какой-нибудь маленький тупоносый револьвер. И если даже Хаким будет двигаться с черепашьей скоростью – хотя на это не стоило и надеяться – он все равно успеет его выхватить и расстрелять американца вдвое быстрее, чем тот вскочит с мягкого, податливого дивана и преодолеет разделявшие их пять футов.

Конечно, если уж на то пошло, можно найти какой-нибудь другой, более подходящий способ...

Дэйн сказал:

– Теперь я знаю ваше имя, а вы, конечно, знаете, как зовут меня. Может быть, скажете, зачем вы стукнули меня по голове и притащили сюда?

– Вы вполне могли бы догадаться и сами, – ответил Хаким. – Мы работаем на разных людей. Вы – на ракканцев, я – на иракцев. Вы должны доставить некое важное сообщение к определенному сроку. А я должен вам в этом помешать.

– Что вы собираетесь со мной делать?

– Сейчас расскажу. Мне не нужно причинять вам никакого физического вреда, мистер Дэйн. Это лишнее, и в данной ситуации попахивает садизмом. И меня не интересует, ни что за сообщение вы должны передать, ни кто ваши друзья и помощники. Если я стану спрашивать, вы запросто можете мне солгать, и даже под пыткой вы вполне могли бы сочинить какую-нибудь складную историйку, а если я буду все же настаивать, вы сочините другую, такую же правдоподобную.

– Логично, – признал Дэйн.

– Я стараюсь поступать разумно. Мне нужно только удержать вас здесь до определенного срока. Если бы для этого понадобилось вас убить – уверяю вас, я бы это сделал. Но это не понадобилось. Поэтому вы сейчас просто под домашним арестом.

– Очень логично и разумно. Сколько вы собираетесь меня здесь держать?

– Сейчас полвосьмого утра, вы были без сознания около четырех часов. Вы останетесь здесь на два дня и две ночи, чтобы ваше задание провалилось наверняка. Ну, может, еще на день, для верности. А потом я вас отпущу.

– Что с Майидом и Джабиром? И остальными из отряда?

– С ними все в порядке, и они в безопасности, – ответил Хаким. – Майид и ракканцы уже не в Катаре. Мои люди взяли их прошлой ночью возле самого города. Их доставили на бангалу, которая сейчас на пути к Оману.