Все мужчины, сидевшие в зале, тотчас же застучали кулаками по столам и громко закричали:

— Да-да, сумеем!..

Покосившись на лэрда, Эйли пролепетала:

— Ради Бога, зачем вам это?.. Вас же чуть не убили. А некоторые из ваших людей погибли.

Она вспомнила картину битвы, которую видела на гобелене в день приезда, и невольно вздрогнула при мысли о том, что Рори может снова оказаться в гуще такой бойни.

А он рассмеялся и проговорил:

— Так уж обстоят дела. У нас просто нет выбора.

— Нет, выбор всегда есть, — возразила Эйли. — Кроме того… Разве ваша жена была не из клана Макдоналда?

Йен пнул ее под столом, и Эйли ответила ему тем же. Она не собиралась терпеть! Потому что все это слишком важно. Она должна как-то убедить Рори прислушаться к голосу разума и прекратить бессмысленные убийства.

— Да, из того самого клана, — процедил Рори сквозь зубы, и выражение его лица сделалось грозным и свирепым.

— И если человек, с которым вы воюете, ее родственник, то разве…

— Он ее отец, — перебил лэрд.

— Значит, вы оба любили одну и ту же женщину, — подхватила Эйли. — Так что наверняка есть способ уладить ваши разногласия без кровопролития.

— Это не твое дело, — заявил он тоном, не терпящим возражений.

— Вы правы, не мое, — сказала Эйли, поднимаясь из-за стола. — Пожалуйста, передайте мои комплименты новому повару. Спокойной ночи, милорд.

Рори тоже встал и предложил ей руку.

— Я провожу тебя в твою комнату, Эйлианна.

Взяв ее за руку, он снял факел со стены и повел Эйли к лестнице.

— Дайте его мне. — Она протянула руку к факелу. — Я сама дойду до комнаты. Мне бы не хотелось отвлекать вас от ваших военных планов.

Рори вздохнул, и резкие черты его лица смягчи-62 лись.

— Видишь ли, Эйлианна…

Он умолк, заметив какое-то движение в дверях. В следующее мгновение вошли двое мужчин; оба были покрыты пылью и грязью и вооружены до зубов. Рори знаком велел им подождать, затем шагнул обратно в зал и позвал Коннора; Когда парень подошел, он распорядился:

— Проводи леди Эйлианну в ее комнату.

— Спасибо, Коннор, — сказала Эйли, когда они подошли к ее комнате.

В коридоре было очень холодно и сыро, и она едва сдерживала дрожь.

— Если хотите, я могу развести вам огонь, миледи, — проговорил юноша с робкой улыбкой.

— Да, пожалуйста, — кивнула Эйли. — У меня это не очень хорошо получается.

Увы, так оно и было. И если бы не Фергус и миссис Мак, как-то раз пришедшие ей на помощь, то она бы задохнулась от дыма, пытаясь развести огонь в камине.

Открыв дверь в свою комнату, Эйли обнаружила, что ее юная служанка ползала по полу, а рядом с ней стояло ведро с мыльной водой.

— Мари, ты что это работаешь в такой час? Ты что-нибудь ела?

— Нет, но потом поем, миледи. Я не заметила, что уже так поздно, — отозвалась девушка.

Она в смущении отвела глаза от Коннора, и тот, казалось, тоже смутился.

— Коннор, ты знаком с Мари? — спросила Эйли.

Юноша густо покраснел, и на лоб его упала прядь рыжеватых волос.

— Нет, миледи.

— Мари, а ты знакома с Коннором?

Девушка покачала головой, и лицо ее вспыхнуло. Эйли же спрятала улыбку и проговорила:

— Коннор, это Мари. Мари, а это Коннор.

Они коротко кивнули друг другу, и юноша тут же занялся разведением огня. Но Эйли замечала, как он то и дело поглядывал на девушку. А Мари украдкой поглядывала на него, когда думала, что он этого не видит.

— Коннор, когда закончишь, пожалуйста, отведи Мари поесть. Она новенькая в Данвегане, — пояснила Эйли.

— Нет-нет, миледи, не надо, я сама, — запротестовала Мари.

Искоса взглянув на девушку, Коннор ответил:

— Хорошо, миледи, отведу.

Юная горничная взглянула на хозяйку с укоризной, и Эйли вновь пришлось спрятать улыбку. Приятно было убедиться в том, что у девчонки есть характер. Заметив, что Коннор отвернулся, Эйли произнесла одними губами: «Он прелесть». И ей показалось, что девушка улыбнулась.

Едва проснувшись, Эйли зажмурилась от яркого солнечного света, бившего прямо в окно. «А вот по этому чудесному солнышку я буду скучать», — промелькнуло у нее. «Ха, ты будешь скучать по красивому горцу, что в соседней комнате», — насмешливо ответил ей внутренний голос. Эйли невольно нахмурилась — сейчас ей совершенно не хотелось об этом думать.