Увидев, в каком ужасном состоянии я нахожусь, он энергично принялся спасать мне жизнь. Иван был суров и беспощаден, лечение начал с кормления. Призвав на помощь моего младшего брата Гошку, он буквально влил в меня протертый суп и молоко. Потребовав чистую смену белья, ловко перестелил постель, переодел меня, как куклу, а затем занялся внутривенными вливаниями и целой серией инъекций. Уходя, распорядился о питании на завтра, приказал есть самостоятельно и готовиться к экзамену по анатомии. Ответственным за распорядок назначил Гошку.

Проспав благодаря его снотворным до обеда, я не выполнила этих распоряжений. Встать с постели не могла, ничего не ела. Иван ужасно рассердился. Подняв с кровати, как тростинку, он поставил меня на ноги и страшным голосом, как на фрица-фашиста, закричал: «Стоять!» Я испугалась и не только устояла на ногах, но и побежала от него прочь. Я плакала и умоляла своего верного защитника Гошку прогнать его. Однако Гошка не только не прогнал Ивана, но стал его безотказным помощником и восторженным поклонником. «Ура! — радостно вопил он. — Нет никакого паралича! Я отлуплю тебя собственноручно, если посмеешь не слушаться Ивана!» Бабушка Поля (о ней в гл. «Свадьба». — Примеч. ред) металась между нами и кропила всех святой водой.

Иван, догнав меня, посадил за стол и, не давая опомниться, велел называть и описывать человеческие кости, которые он вынимал из портфеля, — их выдавали на кафедре анатомии, как книги из библиотеки. Сквозь рыдания я шептала: «Ос окципиталис, ос темпоралис, каналис интервертебралис» и т.д. С этого момента я постепенно стала выходить из состояния ситуационного психоза.

Иван приезжал ежедневно, самоотверженно выдерживая колоссальную нагрузку. С раннего утра до обеда он исполнял свои обязанности в воинской части, в середине дня присутствовал на лекциях или занятиях в институте, а вечером еще и возился

со мной. Не смея ему возражать, я безропотно терпела массу разнообразных инъекций, пила микстуры и таблетки. Однажды поздно вечером он внезапно уснул, сидя на стуле. Мои братья бережно перенесли его, спящего, на устроенную прямо среди комнаты постель, лишь сняли сапоги и расстегнули пуговицы на одежде.

В день экзамена утром Иван приехал в военной форме на фронтовой зеленой санитарной машине. Привязав меня в кузове к носилкам специальными лямками, сказал: «Это тебе за строптивость!» Сел в кабину с шофером и приехал на Пироговку (ул. Пирогова. — Примеч. ред.) сдавать экзамен по анатомии — первый в нашем первом семестре.

Лежа в темноте, плотно прижатая к носилкам, я поняла: вот так в войну перевозились тяжело раненные. Скорее всего, кто-то из них умирал на этом самом месте. Мне стало стыдно за малодушие и неблагодарность своему спасителю. Освободившись от лямок, я собралась, бодро вышла из машины, спокойно и уверенно отвечала по билету и получила четверку. Ване поставили тройку. Мне снова стало стыдно. В присутствии всей группы я искренне поблагодарила его за заботу и поцеловала в щеку. Как выяснилось много позже, он расценил мой поступок как судьбоносный аванс. Вернув меня домой, Иван строго приказал: «Хватит болеть! Будь завтра в девять ноль-ноль на наших занятиях! Иначе мы провалимся по химии!»

Мои друзья-фронтовики с большим трудом преодолевали огромные пробелы в знаниях по химии.

Мне стоило немалых усилий объяснять им ответы на экзаменационные билеты. Но все наши многочисленные предметы по химии мы сдали успешно.

Я твердо встала на ноги. Иван продолжал внимательно следить за мной. Весь второй семестр он водил меня на консультации к нашим педагогам- врачам и к своим военным, лечившим его солдат. На мои возражения внимания не обращал и упорно продолжал проводить мне повторные курсы лечения, а после экзаменов увез меня с мамой на лето на свою родину.

МУЖ

О своих первых двадцати шести годах жизни он говорить не любил. Об остальных шестидесяти я знала все, так как прожила их вместе с ним.

С первого студенческого учебного дня, когда наша группа первого курса 2-го Московского медицинского института, носившего в то время имя И.В.Сталина, собралась вместе, он взял меня под пристальное наблюдение. Причину этого я узнала гораздо позже. В то время сокурсники решили, что старшему лейтенанту, в недавнем прошлом командиру санитарной роты, понравилась вчерашняя школьница.

Познакомились мы на занятиях по химии. Я увидела этого парня растерянным и страшно расстроенным. Легкую работу он сдать не мог. Я удивилась и спросила: «В чем дело? Это же десятый класс!» Он ответил резко: «Я не учился в десятом классе. Если можешь, помоги!» Конечно же, я помогла. Тут подошла девушка в гимнастерке и попросила: «Помоги и мне!» Так вокруг меня и Ивана образовалась группа фронтовиков, с которыми я, школьница-отличница, стала заниматься химией, физикой и латынью. Вероятно, я оказалась неплохой учительницей, потому что первую экзаменационную сессию никто из нас не провалил. Конечно, мы стали друзьями.