Летом – осенью 2014 года в регионе произошел ряд крупных столкновений между армянскими и азербайджанскими силами в Нагорном Карабахе. В июле – августе 2014 года возникло очередное обострение на линии соприкосновения сторон. В ноябре азербайджанские силы сбили вертолет Ми-24 армии Нагорного Карабаха. По данным азербайджанской стороны, вертолет собирался атаковать азербайджанские позиции. По данным Армении и НКР, он был сбит во время учений, когда летел параллельно линии соприкосновения сторон. Однако, несмотря на прогнозы многих комментаторов и наблюдателей, эти вспышки не переросли в полномасштабную войну. В последние годы стороны добились установления такого баланса сил в зоне конфликта, который позволяет им эффективно осуществлять взаимное сдерживание. На этом фоне в 2014 году прошли три встречи президентов Армении и Азербайджана: в августе в Сочи, в начале сентября на полях саммита НАТО в Ньюпорте и в конце октября – в Париже. Эти встречи не привели к каким-либо подвижкам в позиции сторон, хотя способствовали тому, чтобы ситуация в зоне конфликта не вышла из-под контроля.

Стратегии армянской и азербайджанской сторон по отношению к конфликту остаются прежними. Азербайджан не отказывается и не откажется от своей позиции по Нагорному Карабаху. Баку добивается возвращения под свою юрисдикцию семи районов, оккупированных силами Армении и НКР в результате войны 1991–1994 годов, и передачи ему территории Нагорного Карабаха. Поскольку эти цели, очевидно, недостижимы в рамках политического урегулирования, Азербайджан придерживается стратегии «отложенного реванша». Пользуясь доходами, полученными от экспорта углеводородов, он добивается военно-технического превосходства над Арменией и НКР. В Баку рассчитывают, что значительный экономический перевес Азербайджана над Арменией, в совокупности с поддержанием транспортной блокады Армении со стороны Баку и Анкары, в долгосрочной перспективе будет способствовать ослаблению Армении. В Ереване ориентируются на поддержание статус-кво, основанного на балансе военных потенциалов двух стран.

За последние годы военный бюджет Азербайджана резко вырос. Так, между 2010 и 2011 годами он увеличился в два раза. В 2013 году, по данным SIPRI, он составил 3440 млн долларов. Он почти на миллиард долларов превышает доходную часть всего государственного бюджета Армении и более чем в 7 раз – ее военные расходы. В то же время, хотя такой дисбаланс поддерживается на протяжении уже нескольких лет (быстрый рост оборонных расходов Азербайджана начался одновременно со взрывным ростом его углеводородного экспорта и ВВП в 2005–2007 годах), он пока не привел к возобновлению войны в Карабахе. Вероятно, это объясняется несколькими причинами.

Во-первых, учитывая высокую зависимость Азербайджана от экспорта углеводородов, Баку не может допустить вовлечения в длительную войну на истощение, тем более такую, которая создаст угрозу для стратегических экономических объектов на его территории, в том числе трубопроводов, по которым нефть и газ доставляются на мировые рынки. Реалистичный сценарий силового установления контроля над Карабахом для Азербайджана может заключаться только в блицкриге, причем таком, на который имеется согласие ведущих мировых и региональных держав. Поскольку достижение такого согласия крайне маловероятно, а возможность блицкрига сомнительна, задача сдерживания для армянской стороны упрощается: суть ее в том, чтобы не допустить быстрого успеха азербайджанских сил и гарантированно перевести возможное столкновение в режим длительного противостояния.

Во-вторых, хотя мандат российской военной базы в Армении, как и обязательства по обеспечению ее безопасности, взятые на себя Россией в рамках ОДКБ, распространяется лишь на территорию собственно Армении, едва ли в случае возникновения полномасштабного конфликта боевые действия ограничатся Нагорным Карабахом. Поэтому возникает неопределенность в отношении российской позиции в возможном конфликте. Конечно, возобновление войны между Арменией и Азербайджаном и начало боевых действий на территории собственно Армении поставило бы Москву перед весьма непростым для нее выбором: либо ставить под сомнение эффективность гарантий ОДКБ (и тем самым прочность самой организации), либо быть вовлеченной в прямое военное столкновение с Азербайджаном. Но пока этого выбора нет, неопределенность в отношении возможных действий Москвы способствует тому, что стороны воздерживаются от военной эскалации.

Нужно подчеркнуть, что в случае с Нагорным Карабахом Запад продемонстрировал свою (отказавшую ему на Украине) способность адекватно взвешивать риски. Какими бы ни были версии относительно происхождения летне-осенних обострений в зоне конфликта в 2014 году, ключевые институты, созданные для его урегулирования, продолжают существовать. Россия, США и Франция продолжают поддерживать контакты по линии Минской группы ОБСЕ, несмотря на острые разногласия между ними в других вопросах. Думается, в том числе потому, что тесное сотрудничество России и Армении, сохранение роли России как непредвзятого посредника между сторонами конфликта, делает цену пересмотра статус-кво исключительно высокой.

В 2015 году, как это было и раньше, продолжатся вооруженные столкновения на линии соприкосновения сторон. Нельзя исключить, что некоторые из этих стычек окажутся настолько масштабными, что заставят наблюдателей говорить об угрозе возобновления военных действий. Однако оснований ожидать возникновения новой войны в Нагорном Карабахе сейчас нет. Наиболее вероятным сценарием, в осуществлении которого заинтересовано большинство вовлеченных игроков, представляется сохранение статус-кво, не исключен при этом рост интенсивности вооруженных стычек на линии соприкосновения сторон.