До какого предела могут быть доведены функции поддержки флота – вопрос деликатный. Предположение, что его сила должна затрагиваться нуждами армии в людях или плавсредствах, что подразумевает тоже людей, покажется ересью. Боевая эскадра предназначена для сражения с боевой эскадрой противника, ее люди должны воевать на море, и разум восстает против идеи, что сила эскадры может определяться любыми другими критериями. Теоретически это правда, но это идея мира и науки. Атмосфера войны формирует более широкий и практический взгляд на вещи. В прежние времена люди знали, что, когда эскадра придана объединенной экспедиции, она уже является чем-то отличным от чисто военно-морской единицы. Более того, они знали, что армия, действующая за морем на враждебной территории, является несовершенным организмом, неспособным нанести эффективный удар без поддержки флота. Поэтому делом военно-морской части флота было не только защитить ударную часть организма, но и восполнить недостатки и добавить свою силу удару. В одиночестве и без помощи армия не может доставить себя на берег, организовать свое снабжение, обеспечить отход и даже воспользоваться главным преимуществом амфибийной силы – неожиданным перемещением базы или операционного направления. Это для нее должен сделать флот силами своих людей [40] .

Авторитетных мнений на этот счет вполне достаточно. Например, в 1800 году, когда генералу Мейтланду была поручена экспедиция против Беллайля, ему было предложено определить, какие военно-морские силы потребуются. Он затруднился определить точно. «Мне представляется, – писал он, – что 3 или 4 линейных корабля и 4–5 боевых фрегатов – как раз то, что нужно для такого дела. Фрегаты для блокады» (понятно, что он имел в виду блокаду цели, чтобы не дать подкреплению прибыть с материка, – это одна из поддерживающих функций эскадры, приданной транспортам). «Линейные корабли, – добавил он, – обеспечат нас людьми, необходимыми для наземных операций». В этом случае постоянные блокирующие эскадры заменяли прикрытие, и Мейтланд имел в виду, что линейные корабли, которые он просил добавить к транспортной эскадре, должны были служить не эскортом, а поддержкой. Сент-Винсент, тогда бывший первым лордом, не только поддержал его требование, но и дал для высадки на один линейный корабль больше, чем он просил. В то время общее господство Великобритании на море было очень хорошо обеспечено, и военно-морских сил для его осуществления было в достатке. Этот случай стоит сравнить с еще одним, когда обстоятельства были совершенно другими.

Когда в 1795 году экспедиция под командованием адмирала Кристиана и генерала Аберкромби готовилась отправиться в Вест-Индию, адмирал вместе с Джервисом составил памятную записку относительно требуемых военно-морских сил [41] . Силы, которые он просил, были весьма значительными. И он, и Джервис считали, что эскорт и местное прикрытие должны быть очень сильными, потому что было невозможно рассчитывать на эффективное закрытие Бреста или Тулона блокадой. Но это была не единственная причина. План операций предусматривал три отдельные высадки, на каждую из которых потребуется по меньшей мере 2 линейных корабля, а может быть, и 3, «не только для защиты, но и как средство комплектации личным составом плавсредства, для выгрузки пушек и других необходимых работ». Кристиан также желал получить необходимые фрегаты и 3 или 4 брига, «чтобы прикрыть (то есть поддержать) операции более мелких судов (то есть флотилий, выполняющих прибрежные перевозки)». На основном направлении атаки потребуется как минимум 4 линейных корабля и 7 фрегатов, а также пропорциональное количество бригов и шхун. В целом, считал он, линейные корабли (если фрегаты «иначе используются») обеспечат десантные отряды числом до 2000 человек «для плоскодонок, выгрузки и перемещения орудий, доставки воды и провианта», и это будет их ежедневной работой. Военные силы достигнут 18 000 человек.

Следует отметить, что лорд Бархам, который как сэр Чарльз Миддлтон тогда был первым лордом адмиралтейства, возражал против этих требований как чрезмерных, особенно против сильного эскорта, поскольку считал, что переход будет охраняться с особой бдительностью со стороны постоянных блокирующих эскадр. Необходимость в больших десантных отрядах он, похоже, вообще игнорировал. Однако его версия не представляется убедительной, потому что он с самого начала занял антагонистическую позицию по отношению к идее экспедиции вообще. Он считал политику, диктовавшую ее необходимость, ненадежной и, естественно, старался ограничить силы, которые был вынужден выделить для ее осуществления. Его противодействие основывалось на широких и дальновидных принципах, характерных для его стратегии. Лорд Бархам считал, что ввиду угрозы со стороны Испании правильным было бы разумно использовать флот, чтобы максимально увеличить его мощь для предстоящей борьбы. Он также считал необходимым сконцентрировать флот, чтобы он был готов к решительным действиям на море в тот самый момент, когда испанцы начнут враждебные действия. Короче говоря, он предубежденно относился к любой политике, требовавшей серьезного растрачивания сил военно-морского флота, прежде чем будет установлено рабочее господство на море. Именно приготовления к упомянутой экспедиции заставили его уйти в отставку раньше, чем они были завершены. Правда, следует заметить, что его возражения против плана объяснялись не принципами организации, а недостатком сил, имевшихся у страны, чтобы обеспечить адекватную поддержку, не жертвуя высшими соображениями – своим положением на море [42] .

Очевидно, что приведенные выше соображения, помимо всего прочего, повлияли и на выбор места высадки. Армия всегда заинтересована в том, чтобы оно находилось как можно ближе к цели. Идеальным считался ночной марш, но этого можно было достичь редко, если не считать случаев очень маленьких экспедиций, которые можно было быстро высадить на закате дня и отправить к цели с наступлением ночи. В более крупных экспедициях высадка должна быть произведена достаточно далеко от цели, чтобы не позволить гарнизону цели или местным силам оказать серьезное сопротивление раньше, чем высадка будет произведена. Интересы флота в этом плане всегда идут вразрез с интересами армии. Ведь чем дальше от скопления сил противника он высадит армию, тем надежнее он сможет защитить ее от военно-морского вмешательства. Идеальным считается место, расположенное достаточно далеко, чтобы быть вне зоны торпедного удара, чтобы позволить эскадре прикрытия выполнить свою работу и обеспечить транспортной эскадре надежную стратегическую независимость.

Чтобы сблизить эти отклонения и добиться максимальной эффективности, необходим своего рода объединенный штаб, а чтобы он смог нормально работать, не менее желательно определить, насколько это возможно, то есть основные принципы и методы, на которых он будет основываться. В лучшем случае удавалось сделать следующее: армейский штаб определял участок береговой линии, где следовало произвести высадку, чтобы операция произвела нужный эффект, и указывал возможные точки высадки в порядке их предпочтения. Затем военно-морской штаб указывал, насколько близко к взглядам армии он готов действовать. Его решение основывалось на трудностях защиты и характеристиках места высадки с точки зрения погоды, течений, берега и т. п. Также принималась во внимание степень, в которой конфигурация береговой линии позволит осуществить тактическую поддержку огнем или другими средствами. Если военно-морской штаб не согласен на точку или точки высадки, приемлемые для их сухопутных коллег, возникает вопрос уравновешивания риска, который должен урегулировать вышестоящий штаб. Военно-морской штаб должен четко и ясно указать все морские риски, которые влечет за собой предложение армии, и, если возможно, дать альтернативу, которая может ослабить риск военного вмешательства, одновременно не возлагая слишком тяжелого бремени на армию. Уравновешивая эти риски с указанными армией, вышестоящий штаб должен решить, чью линию принять, после чего армии и флоту предстоит сделать все от них зависящее, чтобы минимизировать трудности, с которыми они столкнутся. При этом решение вышестоящего штаба зависит, в первую очередь, от того, откуда ожидается самая большая опасность – с моря или с земли.

Если военно-морские условия хорошо известны, операционное направление может быть определено, таким образом, довольно точно. Но если, как это часто случается, возможные действия противника в море не могут быть предсказаны с достаточной точностью, тогда, при условии, что существует серьезная опасность военного вмешательства на море, окончательный выбор места в пределах ограниченного района должен предоставляться адмиралу. Согласно установившейся практике, ему дается список желательных для армии мест высадки в порядке приоритетности, из которых он выбирает одно, в котором в сложившихся обстоятельствах, по его мнению, высадка сопряжена с разумным риском. В точности так же, если опасность вмешательства на море мала, а местные условия на берегу точно не известны, окончательный выбор предоставляется генералу.

В лучший период старых английских войн редко возникали серьезные трудности организации такого взаимодействия. После первой неудачи при Рошфоре в 1757 году, если возникали разногласия, два командующих производили совместную разведку побережья и урегулировали вопрос на месте.

С тех пор объединенные операции Великобритании всегда организовывались таким образом. После времен старшего Питта англичане никогда не поручали командование объединенной экспедицией одному только адмиралу или генералу, позволив одной стороне решать все проблемы. Опасность возникновения трений между двумя командующими считалась небольшой в сравнении с опасностью принятия односторонних решений человеком, вызванных незнанием специфики рода войск, к которому он не принадлежит.