По очевидным причинам эту систему впоследствии пришлось пересмотреть. Экспансия великих европейских держав изменила условия, которым она удовлетворяла, и в войне Великобритании с любой из них система защищенных терминальных и фокусных районов потребовала бы значительного продления на восток, отвлекая существенную часть военно-морских сил и вызывая сравнительно слабое продление цепочки концентраций. Итак, мы обозначили пункт, где защита торговли усложнилась. Есть и другой.

Хотя мелкие базы противника в пределах защищенного района по большей части перестали угрожать торговле, они, став торпедными базами, явились угрозой для защиты торговли. Ясно, что, пока такие базы существуют и имеют мощную флотилию, обеспечение защиты торговли становится не таким простым делом, как было раньше. Требуются другие, намного более сложные мероприятия. И все же принцип защищенных районов остался неизменным, и для его работы с прежней эффективностью средства и диспозиции для обеспечения безопасности этих районов следовало адаптировать к новым тактическим возможностям. Старые стратегические условия, насколько можно судить, не изменились, разве только, судя по современным данным, стали еще больше благоприятствовать обороне, а не нападению.

Если мы хотим сформулировать принципы, на которых основан этот вывод, их можно обнаружить в двух основных правилах. Во-первых, уязвимость торговли обратно пропорциональна ее объему, а во-вторых, возможность нападения означает возможность обороны. Последнее, всегда бывшее истиной, особенно подчеркивается современным развитием. Возможность атаки означает возможность осуществлять контроль. Для осуществления контроля нам требуется не только количество, но также скорость и выносливость, качества, которые могут быть достигнуты двумя путями: ценой брони и вооружения или увеличением размера. Увеличивая размеры, мы теряем количество. Если, жертвуя броней и вооружением, мы хотим поддержать количество и тем самым помочь атаке, мы одновременно помогаем обороне. Суда с низкой боевой мощью не могут оперировать в урожайных районах без поддержки, способной подавить оборону. Каждый мощный корабль, посланный для такой поддержки, освобождает корабль другой стороны, причем, когда процесс начат, остановить его уже невозможно. Для эффективности поддерживающих кораблей они множатся в эскадры, и рано или поздно сторона, находящаяся в меньшинстве, желая заменить уничтожение торговли столкновением между эскадрами, получит эскадренную войну, развернутую против нее, конечно, если сторона, имеющая преобладающие силы, применит разумную и надежную систему защиты. Так было всегда, и, насколько возможно заглянуть в туманные дали будущего, представляется, что с более высокой мобильностью и лучшими средствами связи эскадренная стадия должна быть достигнута задолго до того, как война против торговли добьется ощутимого результата. В прошлом такие войны тоже были неэффективными, если не было достигнуто общее господство на море, и их перспективы, судя по старым принципам, весьма малообещающи.

И наконец, завершая разговор о проблеме защиты торговли и особенно о фактическом определении сил и их распределении, следует упомянуть одно доминирующее ограничение. Никакими мыслимыми средствами нельзя обеспечить торговле абсолютную защиту. Нельзя сделать омлет, не разбив яйца. Невозможно вести войну, не теряя корабли. Стремиться к уровню военно-морских сил или стратегического распределения, который сделает торговлю абсолютно неуязвимой, значит – двигаться к экономическому краху. Это сократит наши шансы вести войну до успешного завершения и приведет нас к позиции своего рода морского деспотизма, которая, если и является достижимой, обратит всех против нас. Все эти неприятности обрушатся на нас, а цель, ради которой началась война, так и останется недостигнутой. В 1870 году [39] вторая по силе морская держава вела войну с государством, которое вообще нельзя было назвать морской державой, и все же она теряла свои корабли. Даже в дни самого полного господства Британии на море ее торговля не была неуязвимой, да этого и быть не могло. Стремиться к неуязвимости – значит предаваться стратегическому пороку – попытке превзойти всех и везде, принести в жертву жизненно важные цели ради второстепенных, строить планы на том предположении, что война может вестись без потерь, или, короче говоря, что война является тем, чем она никогда не может быть. От таких, вскормленных мирным временем мечтаний следует решительно отказаться. Мы всегда должны ориентироваться на экономическую силу, что, с одной стороны, даст нам возможность накопить финансовые ресурсы на черный день, а с другой, когда этот день придет, не позволит задушить нашу экономику и финансы, перекрыв поток следующих в страну грузов.

Нападение на заморские морские экспедиции и их защита подчиняются по большей части тем же принципам, что и нападение на торговлю и ее защита. В обоих случаях это вопрос контроля над коммуникациями, и в общем можно сказать, что если мы контролируем их для одной цели, то контролируем и для другой. Но для объединенных экспедиций свобода прохода не является единственным соображением. Обязанности флота не ограничиваются защитой экспедиции на переходе, как в случае конвоев, если, конечно, опять же как в случае конвоев, пунктом назначения является дружественная страна. В обычном случае, когда экспедиция отправляется во враждебную страну, где следует ожидать сопротивления с самого начала операций, у флота есть и другие обязанности. Это обязанности поддержки, и именно они отличают военно-морские мероприятия для объединенной операции от соответствующих мероприятий по защите торговли. Если не считать этого соображения, методы защиты одинаковы. В каждом случае необходимая мощь измеряется опасностями, которые могут ожидать на переходе. Однако этот стандарт не работает при объединенных экспедициях, потому что, как бы ни был мал риск, защитные мероприятия должны быть достаточно экстенсивными, чтобы включать в себя мероприятия для поддержки.

Прежде чем рассмотреть этот, самый сложный, аспект вопроса, лучше всего выбросить из головы нападение. Со стратегической точки зрения его принципы практически не отличаются от уже изложенных – для активного сопротивления вторжению. Является ли угрожающая нам экспедиция небольшой или имеет силу вторжения, главное правило всегда заключалось в следующем: основной целью флота всегда должны быть транспорты, а не эскорт. Эскорт, согласно прежней практике, должен быть повернут или остановлен, но никогда не рассматривается как основная цель, если только поворот и остановка окажутся осуществимыми. Нет необходимости повторять слова старых мастеров, в которых сохранен от забвения этот принцип. Нам очень редко удается найти в военной стратегии правило, сформулированное технически точными терминами, но это является исключением. В старых эскадренных инструкциях сказано: «Транспорты противника должны быть вашей главной целью». Лучше и не скажешь.

Нельзя сказать, что это правило применимо только к случаям, когда конвой охраняет один только эскорт. Оно действует и в исключительных случаях, когда военные силы сопровождаются или охраняются всей боевой мощью военно-морского флота противника. Мы видели, как в 1744 году Норрис был готов преследовать французские транспорты, если потребуется, всеми силами своего флота, а в 1798 году Нельсон организовал свой флот таким образом, чтобы сдержать, а не уничтожить боевую эскадру противника, чтобы атаковать транспорты.

У этого, как и у всех стратегических правил, есть исключения. Могут возникнуть условия, при которых, если транспорты противника сопровождает боевой флот, есть смысл ради далеких целей рискнуть упустить транспорты, чтобы воспользоваться возможностью уничтожить флот. Но даже в таком случае различие будет не более чем академическим. Ведь лучший шанс обеспечить решающее тактическое преимущество против вражеского флота – вынудить его принять наши правила, угрожая атакой на транспорты. Хорошо известно, что именно в некотором замешательстве, вызванном присутствием транспортов, лежит особая слабость отвечающего за него флота.

Есть одно условие, которое радикально отличает сравнительно небольшие экспедиции от больших вторжений. Речь идет о возможности уклонения. Британский опыт не оставил сомнений в том, что один только флот не может гарантировать защиту от таких экспедиций. Невозможно дать гарантию, что удастся предотвратить их отплытие или атаковать в пути, особенно если в открытом море они могут свободно выбирать маршрут. Так было с французской экспедицией против Ирландии. По этой причине, хотя адекватный военно-морской флот всегда считался достаточным условием для того, чтобы предотвратить вторжение, для защиты от экспедиций нужна еще и армия. Чтобы усовершенствовать нашу оборону или, иными словами, нашу атакующую мощь, такая армия обеспечит, чтобы экспедиции, достаточно мелкие для уклонения от флота, не смогли нанести ущерб на земле. Если по численности, подготовке, организации и диспозиции армия соответствует поставленной задаче, противник не сможет повлиять на ход войны, если только не увеличит экспедиционные силы до масштабов вторжения и тем самым окажется перед проблемой, которую еще никому не удавалось решить на море без господствующей силы.