— Так... Как же он собирается это сделать? И в каком смысле?

— Не знаю, Государь.

— Ну ладно, спасибо, Александр Михайлович. Посмотрим, кто с кем справится раньше...

Александр подошёл к своему кабинету. Навстречу ему поднялся ожидавший его Шувалов.

— Доброе утро, Ваше императорское величество.

— Здравствуй, Пётр Андреевич. — Он прошёл в кабинет, за ним вошёл Шувалов. — Что у тебя? — Шувалов открыл папку.

— Хотел бы почтительнейше доложить Вашему величеству о настроениях в нашем обществе, особенно в связи...

— Хорошо, хорошо, — перебил его Александр. — Это ладно, но сперва я хотел бы поздравить тебя, Пётр Андреевич.

— Смею ли я просить, чем вызваны поздравления Вашего величества?

— Я вчера назначил тебя своим послом в Лондоне.

— Послом?.. Но... — Шувалов растерялся, закрыл папку, снова её открыл, но всё же справился с собой и заставил себя улыбнуться. — Не могу даже сказать, как я благодарен Вашему величеству за столь высокую честь — защищать интересы Вашего величества за рубежами России. После того, как восемь лет я делал это от внутренних врагов, я расцениваю как особую милость Вашего величества распространить моё усердие за пределы России.

— Но полно, полно благодарить, — чуть усмехнулся Александр, — ты заслужил это. Ну так что там доклад, — он взглянул на папку, которую Шувалов всё ещё держал перед собой. Тот закрыл её.

— Если Ваше величество позволит, я бы сделал это в другой раз. Волнение, вызванное милостью Вашего величества, столь велико, что я опасаюсь быть неточным.

— Ну что ж, и в самом деле. Тебе в дорогу теперь надо собираться. А доклад пусть сделает Потапов — я его назначил вместо тебя.

— Александр Львович? — Шувалов даже переменился в лице. — Но... Осмелюсь заметить Вашему величеству, что он ведь обычный генерал и мало известен в наших высших кругах. А эта должность...

— Вот и хорошо, — не дал ему договорить Александр. — Может, это и на пользу дела, меньше кругов будет в этих кругах, — и Александр в упор взглянул на Шувалова. Тот всё понял и, поклонившись, вышел.

Александр ехал на прогулку с детьми, великими князьями Павлом и Сергеем. У рощи он велел кучеру остановиться.

— Дальше вы поезжайте сами, — сказал он детям, — а я пойду прогуляюсь.

— Па, а можно я с тобой, — Павел хотел было тоже выйти из коляски.

— И я, — встал Сергей.

— Нет, нет, мои дорогие, — Александр усадил их на место. — Вы езжайте, я должен обдумать одно важное дело. Мы скоро увидимся. — И он махнул кучеру, чтоб трогал.

Когда коляска скрылась за поворотом, Александр вошёл в рощу, прошёл чуть вглубь её и подошёл к привязанному к дереву своему коню.

— Ну что, — потрепал он его по холке, — заждался? — Он легко вскочил в седло и поскакал по лесной дороге.

Вскоре дорога вывела к полю. Там, на его краю около коляски гуляла с Георгием Катя. На руках она держала полугодовалую Ольгу. Рядом резвились две собаки. Катя была одета не так тщательно, как обычно, да и видно было, что она уже не следит, как раньше, за своим лицом и причёской.

Увидев Александра, Георгий побежал навстречу, но тут же упал. Александр, спешившись, подхватил его на руки.

— Вы давно ждёте? — спросил он подошедшую Катю.

— Я уж стала беспокоиться.

— Я задержался, составлял вот это... — Он вынул из кармана бумагу, развернул её. Оля тут же схватила её руками.

— Эй, эй, — засмеялся Александр, — ты испортишь своё будущее.

— Прочти сам, — сказала Катя. — Она не даст.

Александр отошёл чуть, чтоб Оля не дотянулась до бумаги, и прочёл:

— Указ Правительствующему сенату. Малолетним Георгию Александровичу и Ольге Александровне... — он сделал многозначительную паузу, посмотрев на Катю, потом продолжил: — ...даруем мы права, присущие дворянству, и возводим в княжеское достоинство с титулом светлейших. Александр. Царское Село. 11 июля 1874 года. — Он опустил бумагу и взглянул на Катю.

Она бросилась ему на шею.

— Сашенька, Сашенька...

— Ты довольна?

— Ольга Александровна, — спросила она дочку, — ты довольна?

Оля заулыбалась беззубым ртом.

— Довольна, — засмеялась Катя.

— Но ты заметила тут пропуск? Там должна быть внесена их фамилия. Я хотел, чтобы мы вместе решили — какая?

— Как какая? Долгоруковы.

— А почему не Романовы?

— Почему? Ты же не один Романов, вас вон сколько. А вдруг твои дети и братья не захотят их признать. И отрекутся от них, когда нас уже не будет и некому будет их защитить...