Мне приходилось в последние годы жизни Л. Лукова не раз беседовать с ним о его творчестве. И этот выдающийся режиссер, создавший много фильмов, всегда с особой теплотой вспоминал о «Двух бойцах».

В наших беседах с режиссером не раз возникало имя композитора Никиты Богословского, внесшего большой вклад в успех фильма. Песня «Темная ночь» (стихи В. Агатова), которую поет солдат, глубоко волнует людей и до сего времени. В годы войны она была очень популярна.

Вспомните, как глубокой ночью, в притихшей землянке Аркадий поет: «В темную ночь, ты, любимая, знаю, не спишь и у детской кроватки тайком ты слезу утираешь...» И бойцы оставляют свои занятия, поднимают головы, прислушиваясь.

Хочется сказать и о другой картине, снятой в те же годы, посвященной советским военным морякам. Это «Иван Никулин — русский матрос».

Началось с небольшого газетного очерка. Политрук Иван Мирошниченко, его автор, скупо рассказал о геройских делах Ивана Никулина, черноморского минера, и его товарищей. Они ехали из госпиталя, но изменилась прифронтовая обстановка, моряки сколотили маленький партизанский отряд. Потом писатель Л. Соловьев написал об этом повесть, которую в дальнейшем талантливый украинский режиссер Игорь Савченко и экранизировал. Трудно в условиях 1942 года восстановить в Ташкенте обстановку боев и прифронтовой страды; чтобы построить декорации, чтобы оснастить кадр всем необходимым, приходилось идти на всяческие ухищрения; изворачивались как могли.

Фильм снят в цвете, но в ту пору цветное кино было еще экспериментальным. На экране все выходило как бы раскрашенным. И все же достоинства фильма были немалые.

В Иване Никулине артист Иван Переверзев подчеркнул цельность несгибаемо-волевой, богатырской натуры.

Запомнился матрос Захар Фомичев, которого играл Борис Чирков.

А вот «папаша» (артист Степан Каюков), старый «морской волк», своими шутками, балагурством он вносит в фильм живую, бодрящую струю подлинного моряцкого непокоренного духа. Вместе с «папашей» в фильм входит далекое, тоже героическое прошлое... Дело в том, что после обороны Севастополя в 1855 году навсегда остался в матросской среде не то легендарный рассказ, не то похожая на байку быль о матросе — «папаше». Тот «папаша» тоже был бравым моряком, ему удалось обмануть толстого французского адмирала и бежать из плена. И вот Савченко и Каюков проложили на экране живой, зримый мостик из настоящего к далекому прошлому, от документально-правдивого рассказа о сегодняшнем боевом подвиге к матросскому фольклору середины прошлого века.

Сильно сделаны эпизоды, когда горсточка черноморцев отражает атаки фашистской лавины. Кинокамера приближает к нам почерневшие от порохового дыма лица героев, их глубоко запавшие глаза, изорванные тельняшки, запыленные, потертые бушлаты. И снова глаза, в которых — не страдания, не муки израненных, а неукротимая воля к борьбе.

Герои-краснофлотцы из маленького партизанского отряда остались бессмертными: в заключительных кадрах проносятся торпедные катера, которым присвоены имена черноморцев-героев: «Иван Никулин», «Василий Клевцов», «Папаша», «Захар Фомичев»...

В суровые дни испытаний на экраны вышла картина Ф. Эрмлера «Она защищает Родину» (1943 г.). Мы видим, как жила Паша Лукьянова, молодая, жизнерадостная, веселая трактористка. Все у нее было — дружная семья, любимый труд. Но грянула война, погиб муж, на глазах фашистский танк раздавил сына...

С большой психологической правдой и художественной силой показала исполнительница этой роли замечательная советская актриса Вера Петровна Марецкая превращения характера человека.

Прасковья идет по лесу, вся погруженная в свое горе; кажется, что она на грани полной потери рассудка. В каком-то искаженном ракурсе женское лицо, на нем пережитые нечеловеческие страдания. Неужели старуха с выбившимися из-под платка седыми волосами, с бесцельно-блуждающим взглядом и есть та бывшая счастливая женщина, какой была Паша Лукьянова?

Кем-то оброненный топор возле бадьи с водой глубоко входит в сознание Паши. Она берет его в руки. И идут сильные эпизоды, характеризующие новую страницу в жизни Паши и таких, как она, простых советских людей, которые превращаются в народных мстителей, в партизан...

Паша сталкивается лицом к лицу с фашистским танкистом, раздавившим ее ребенка, ее месть жестока, но это справедливое возмездие.

И зрители, и критики высоко оценили картину. Советские люди — не «непротивленцы» злу, в моральный кодекс советского человека входит и беспощадная расправа с врагом.

Зверства гитлеровцев были неслыханными, поначалу просто непостижимыми. Неужели это возможно? — спрашивали себя люди. В XX веке, в эпоху расцвета науки, техники, культуры — убитые старики, женщины, дети, уничтоженные поселки, города вместе с жителями... Это не могло не взывать к отмщению.

Все же отмечалось, что авторы переоценили значение мести в моральных основах партизанского движения, хотя партизаны и называли себя народными мстителями.

Наряду с фильмом «Она защищает Родину» критики отмечали преобладание мотивов мести и в вышедших в военные годы картинах «Радуга» и «Человек № 217».

О фильме «Радуга» говорили, что режиссер кое-где переступает границы реалистического искусства, воспроизводя в слишком натуральном виде фашистские зверства.

...Гитлеровец наводит на детей винтовку. Самый большой, восьмилетний мальчик мечется от одного брата к другому, закрывая их собой по мере того, как движется дуло, наводимое зверем-человеком. В конце концов гитлеровец стреляет — не в детей, а в часы, в кукушку, выскочившую из башенки на часах...

На наш взгляд, прав режиссер. Страшной была жизнь советского человека, попавшего под ярмо фашистских извергов. И трудно по отдельным эпизодам определить, где следовало художнику остановиться, воспроизводя картины неслыханных страданий. Важен результат — общее звучание фильма. Во всяком случае, самое главное в фильме «Радуга», поставленном по одноименной, получившей всеобщее признание повести Ванды Василевской, — созданный большой актрисой Натальей Ужвий подлинно народный образ украинской патриотки.