Уборку он вскоре забросил – тем не менее, пыли в комнате явно поубавилось – и снова засел за графики. Голос Константина звучал фоном.

Раздался стук в дверь. Филипп поморщился и сделал звук тише. Постучали еще раз, настойчивее.

«Вдруг пронесет?» – думал он, затаившись. Но стучали снова и уже грозно.

Пришлось плестись к двери, а проходя мимо зеркала, состроить страдальческое лицо: мол, болею, не трогайте.

– Таланов Филипп? – уточнил парень в очках, с раскрытой папкой в руках.

– Ну, я.

– Деканат интересуется, почему не посещаете занятия. В чем причина?

– Болею, – с хрипотцой ответил Филипп. – Я же предоставил справку.

– За полгода уже третья.

– Сам бы никогда не подумал, – вздохнул он. – Совсем расклеился.

– Вам нужно немедленно браться за учебу, скоро зачеты. Завалить их не в ваших интересах.

– Да, не в моих. Но я иду на поправку. Скоро вступлю в строй.

– Иначе вас просто исключат.

– Понимаю. Поэтому, как только почувствую себя лучше, не стану медлить ни дня. До свидания.

Дверь закрылась, но упрямец постучал снова.

– Что еще? – Филипп открыл дверь и сердито заглянул в его глаза.

– Не торопись! – на грани грубости потребовал парень.

«Дать ему в рожу или не дать?» – подумал Филипп и выбрал последнее. Не разбивать же кулаки о каждого, у кого выдался плохой день. Да и паренек далеко не субтильный: широкие плечи, мясистые руки. Такой в ответ даст – мало не покажется.

– Ты должен расписаться вот здесь. – Он подал листок. – О том, что оповещен.

– Давай. – Филипп выхватил листок, затем ручку и поставил закорючку.

– И никогда не захлопывай дверь, пока с тобой не попрощались, понял? – пригрозил парень с чувством собственной важности.

– Нет проблем. – Филипп вернул листок и ручку. Затем сощурил глаз, присмотрелся к его лицу, сказал: – Погоди, что это у тебя? – и потянул руку к его очкам. Парень немного отстранился, но Филипп успокоил: – Да погоди, это нужно убрать.

Через мгновение он ловко снял с его носа очки и левой рукой зарядил прямо в челюсть. Парень отшатнулся и выронил бумаги.

– А ты никогда не указывай мне что делать! – Филипп тактично возвратил убереженные очки.

– Ах ты, гад! – зарычал парень. – Теперь точно вылетишь из университета!

Филипп захлопнул дверь.

Когда вернулся к столу, торговый терминал, словно в наказание за проступок, выдал оповещение об очередной закрывшейся в убыток позиции.

Горе-трейдер спокойно прошелся по комнате, насвистывая какой-то мотивчик, схватил подвернувшийся под руку стакан и с размаху швырнул об стену.

Вечером Филипп сидел в баре, склонив голову над стопкой водки. Настроение такое, что хотелось выть. В торговле – убытки, в учебе – огромный провал, в мыслях – абсолютнейший бардак, личная жизнь – компьютер. Комната, в которой он проводит 99 процентов времени, тесна, темна, вдобавок могут выселить. Хуже не станет, даже если те два типа, что всё время бросают взгляды с другого конца барной стойки, бросятся и набьют морду. Наоборот, хоть какое-то веселье.

«Ты же понимаешь, что это еще далеко не полный крах, – заговорил голос. – Это даже не жизненные испытания, ибо ты данные проблемы создал себе сам. Торговлю ведешь ужасно. Объем сделок скачет в несколько раз. Решения по входу и выходу строятся на эмоциях. А инструменты? Сейчас торгуешь евро/доллар, через десять минут – доллар/франк. Проходит час – и у тебя японская йена. Потом вообще экзотика. Разве так ты действовал вначале? Разве так учит твой гуру Константин?»

«Хочешь, чтобы я выбрал одну пару и торговал только по ней?» – мысленно усмехнулся Филипп. – А в остальное время прикажешь сходить с ума?»

«Ну и ханжа! Кого ты пытаешься обмануть? – возмутился голос. – Ты ведь сам прекрасно понимаешь: это верный метод. И не хуже меня в курсе, что работать одновременно с кучей инструментов, только если ты не хеджируешь, – огромный риск! Проще отслеживать одну котировку. Влиться в струю, почувствовать её пульс, а не перескакивать с одной на другую в поисках удачи. Понимаешь, но делаешь наоборот. Это вредность?»

«Скорее, жадность. После того, как пошла просадка за просадкой, я все больше хочу отыграться», ­– ответил Филипп, жестом показывая бармену, что требуется повтор.

«А водка? С какой стати ты её пьешь?!» – градус негодования внутреннего голоса повышался.

«Не знаю. Хочется забыться… брр-р… нет, не так: хочется перезагрузиться»

Филипп понимал: голос прав. Все проблемы и страдания рукотворны. Он сам их для себя создал. Теперь жалуется.