Я уже открыл рот, чтобы сказать, что в ту самую секунду, когда он позволил Джанин Метьюз вмешаться в дела нашей фракции, в ту самую секунду, когда он позволил лояльно настроенным к Эрудиции изменениям проникнуть в нашу программу обучения, в ту самую секунду, когда он начал спрашивать у нее совета, кого назначить следующим лидером Бесстрашия, он поставил под угрозу систему сдерживаний и противовесов, которые и позволяли нам мирно сосуществовать так долго. Но затем я понял, что сказать ему все эти вещи значило обвинить его в предательстве, а так же открыть, как много я знаю.

Макс смотрит на меня, и на его лице написано разочарование. Я знаю, что я ему нравлюсь, по крайней мере больше, чем Эрик. Но вчера моя мать была права - Максу не нужен кто-то похожий на меня, кто может думать самостоятельно, планировать. Ему нужен кто-то как Эрик, кто поможет ему создать новые планы Бесстрашия, кем будет просто управлять только потому он под каблуком у Джанин Метьюз , с кем Макс близко связан.

Моя мать представила мне вчера два варианта: быть пешкой Бесстаршия или стать афракционером. Но есть третий: быть ни тем и ни другим. Ни присоединиться ни к одному. Жить под наблюдением и быть свободным. Это то, чего я действительно хочу: избавиться ото всех, один за другим, кто хочет воспитывать и “лепить” меня под себя, и вместо этого научиться воспитывать и “лепить” себя самостоятельно.

Честно говоря, сэр, я не думаю, что мое место здесь, - говорю я спокойно.
– Я сказал вам, когда вы впервые меня спросили об этом, что я хотел бы быть инструктором, и я думаю, что все больше понимаю, что мое место там.

Эрик, оставь нас ненадолго, - говорит Макс. Эрик, которому с трудом удается побороть ликование, кивает и выходит. Я не вижу, как он уходит, но готов поставить все мои деньги на то, что он слегка подпрыгивает, пока идет вниз по коридору.

Макс поднимается и садится рядом со мной в только что освободившееся кресло Эрика.

Надеюсь, ты говоришь так не потому, что я обвинил тебя в паранойе, - говорит Макс.
– Я просто беспокоюсь о тебе. Я боялся, что давление, оказываемое на тебя, не позволяет тебе мыслить здраво. Я все еще думаю, что ты кандидат в лидеры с большими шансами на успех. Ты подходишь по профилю, ты показал мастерство во всем, чему мы тебя научили - и помимо этого, если говорить начистоту, ты внушаешь больше симпатии, чем наш любой другой подающий надежды кандидат, и это очень важно при тесной работе.

Спасибо, - говорю я.
– Но вы правы, я действительно нахожусь под давлением. И это давление, если бы я был лидером Бесстрашия, было бы еще сильнее.

Макс грустно кивает.
– Хорошо.
– Он кивает снова.
– Если ты хочешь быть инструктором при иниициации , я устрою это для тебя. Но это сезонная работа - чем бы ты хотел заниматься оставшееся время в году?

Я подумывал о работе в диспетчерской, - отвечаю я.
– Я обнаружил, что мне нравится работать с компьютерами. Не думаю, что мне так же сильно понравится патрулировать окрестности.

Окей , - соглашается Макс.
– Считай, что это уже сделано. И спасибо за то, что был честен со мной.

Я поднимаюсь, и все, что я чувствую, это облегчение. Он выглядит обеспокоенным, сочувствующим. Ни моя паранойя, ни мотивы не вызывают у него подозрений.

Если ты вдруг передумаешь, - говорит Макс, - будь добр, скажи мне об этом не раздумывая. Нам всегда пригодится кто-то вроде тебя.

Спасибо, - говорю я, и, даже несмотря на то, что он худший из предателей фракции, которого я когда-либо встречал, и, вероятно, частично виновен в смерти Амара , я не могу не чувствовать некоторую благодарность за то, что он так легко отпустил меня.

Эрик ждет меня за углом. Когда я пытаюсь пройти мимо, он хватает меня за руку.

Будь осторожнее, Итон, - шепчет он.
– Если кто-то узнает от тебя о моей связи с Эрудицией, тебе не понравится то, что с тобой случится.

Тебе тоже не понравится то, что с тобой случится, если ты еще раз назовешь меня настоящим именем.

Скоро я стану одним из твоих лидеров, - говорит Эрик, усмехаясь.
– И поверь мне, я буду очень пристально следить за тобой и за тем, как ты внедряешь в обучение мои новые методы.

Ты ему не нравишься, ты знаешь об этом?
– говорю я.
– Максу, я имею в виду. Он бы предпочел получить любого другого, чем тебя. Он не позволит тебе продвинуться больше чем на дюйм в любом направлении. Так что удачи с твоим коротким поводком.

Я вырываю руку из его захвата и иду к лифтам.

Чувак , - говорит Шона. – Не самый лучший день.

Да уж.

Мы с ней сидим рядом с пропастью, свесив ноги вниз. Я упираюсь головой в металические прутья ограждения, которое удерживает нас от смертельного падения, и чувствую брызги воды на лодыжке, когда большая волна ударяется о стену.