— Да, но мисс Уиттейкер — тоже опытная медсестра. Наверное, она и сама сумела бы справиться с приступом?

— Не сомневаюсь, что она очень опытна, — с ударением сказал Уимзи.

— Ладно уж. В тебе говорит предубеждение. Но что касается объявления — Бога ради. Оно не повредит.

Лорд Питер, задумавшись, молчал. Челюсть его отвисла, придав длинному, узкому лицу слегка глуповатое, нерешительное выражение, вызывающее в памяти героев П. Г. Вудхауса [19] .

— Значит, ты считаешь… — начал он. — Ох! Да что там! — Уимзи решительно нажал кнопку звонка. — Значит, не повредит, говоришь? Бантлер, проследите за тем, чтобы это объявление публиковалось во всех газетах до тех пор, пока я не дам отбой.

Впервые объявление появилось во вторник утром. Всю последующую неделю не случилось ничего из ряда вон выходящего, разве только мисс Климпсон прислала письмо, в котором с некоторым беспокойством сообщала, что младшая мисс Файндлейтер подвигла наконец мисс Уиттейкер к конкретным шагам в деле разведения кур. Они вдвоем пустились в объезд птицеферм по соседству, которые в журнале «Птицеводство» были объявлены к продаже; их поездка по округе предположительно должна продлиться несколько недель. Мисс Климпсон высказывала опасения, что в подобных обстоятельствах она не в состоянии эффективно продолжать расследование и не может оправдать свое более нем щедрое жалованье. Она, однако, успела подружиться с мисс Файндлейтер, которая обещала сообщать ей обо всех их начинаниях. Лорд Питер поспешил ответить на письмо и успокоить ее щепетильную совесть.

В следующий вторник в квартире Паркера раздраженно зазвонил телефон. Инспектор как раз был занят ритуальной ссорой с домоправительницей, у которой была весьма устойчивая и столь же неприятная привычка переваривать рыбу, предназначенную ему на завтрак, так что по вкусу она становилась похожа на сено.

— Это ты, Чарлз? — раздался в трубке голос лорда Питера. — Послушай, Мерблз получил-таки письмо об этой девушке, Берте Гоутубед. В прошлый четверг она исчезла из своего жилища, и квартирная хозяйка очень обеспокоена ее отсутствием. Ей на глаза попалось наше объявление, и она собирается к нам, рассказать все, что знает. Не сможешь ли ты заглянуть в Степл-Инн часов в одиннадцать?

— У меня работы выше головы, — сказал Паркер. — Неужто не можешь управиться без меня?

— Еще как могу! — ворчливо прогудел голос в трубке. — Я рассчитывал доставить тебе удовольствие. Неблагодарное животное, у тебя нет никакого интереса к этому делу.

— Ну, как сказать, ты же знаешь, я в это убийство не верю. Ну ладно, только, пожалуйста, не ругай меня, распугаешь девиц на телефонной станции. Может, мне все-таки удастся вырваться. В одиннадцать, говоришь? Хорошо. Да, послушай!

В ответ раздался щелчок аппарата.

— Повесил трубку! — проворчал Паркер. — Берта Гоутубед… Гм-м! Я мог бы поклясться…

Инспектор потянулся через стол за газетой, прислоненной к банке с джемом, и, поджав губы, прочитал заметку, которая броскими заголовками привлекла к себе его внимание за несколько секунд до того, как вошла домоправительница и начался их ежедневный скандал по поводу разваренной рыбы.

Газета сообщала: «Официантка обнаружена мертвой в лесопарке Эппинг. В ее сумочке найдена пятифунтовая банкнота».

Он снова поднял телефонную трубку и попросил оператора соединить его с Уимзи. В аппарате послышался голос камердинера.

— Его светлость принимает ванну, сэр. Не будете ли вы так любезны подождать, пока я передам ему трубку?

— Конечно, конечно, — сказал Паркер.

В аппарате снова послышался щелчок. Наконец издалека донесся слабый голос лорда Питера.

— Алло!

— Квартирная хозяйка упоминала, где работала Берта Гоутубед?

— Да, конечно, официанткой в ресторанчике «Корнер-хаус». Откуда такой нежданный интерес? То ты меня и слушать не желаешь, а то внезапно в ванной осаждаешь. Смотри-ка, звучит, как песенка из мюзик-холла, причем наименее изысканного сорта. О, я молю тебя, прошу, ответь же!

— Ты что, еще не видел газет?

— Естественно, нет. Пресса и прочая чепуха стоит в моем расписании на втором месте после завтрака. Ну и что там, в газетах? Чем они нас сегодня порадуют? Историей с похищением? Или снижением подоходного налога на шесть пенсов?

— Да помолчи ты, балбес! Дело нешуточное. Ты опоздал.

— Опоздал? Куда?

— Сегодня утром Берта Гоутубед была найдена мертвой в лесопарке Эппинг.

— О Господи! Мертвой? Как? Отчего?

— Неизвестно. Может быть, отравление. Или сердечная недостаточность. Никаких следов насилия. Или ограбления. И не за что зацепиться. Я сейчас же еду в Скотланд-Ярд и приступаю к расследованию.

— Да простит меня Господь, Чарлз. Знаешь, когда ты сказал, что объявление не повредит, у меня возникло какое-то нехорошее чувство. Мертва! Бедная девочка! Чарлз, это я ее убил! О черт! Мокрый весь. В ванной чувствуешь себя незащищенным и беспомощным. Послушай, беги в Скотланд-Ярд и расскажи все, что знаешь, а я присоединюсь к тебе буквально через какую-то долю секунды. Ну вот, теперь по крайней мере уже совершенно ясно, что это убийство.

— С чего ты взял? Смерть Берты Гоутубед может быть случайным совпадением, не имеющим никакой связи с твоим объявлением.