Подбежали товарищи. Немолодой Костюк хватался за сердце, исходил одышкой. Остальные обливались потом.

– Мужики, выстрелы к гранатометам остались? – спросил Андрей.

– У меня один, – отозвался Костюк.

– У меня пара. – Голуб схватился за сумку.

– Убираемся к выходу, оттуда бьем по САУ. Нужно, чтобы сдетонировали боеприпасы хотя бы в одной машине. Тогда от батареи останется мокрое место. Некогда приглашать взрывников Ковальчука, тянуть тут провода. Да и заняты эти парни, у них другая задача.

– А свод подземелья не упадет нам на головы? – осведомился Костюк и поежился.

– А мы рискнем, – ответил Дорофеев.

Ополченцы отступили к выходу. Затея капитана смахивала на самоубийство, но у них действительно не было времени выдумывать что-то не столь опасное. Неизвестно, что творится снаружи. Укропы наверняка скоро подтянут подкрепления из соседних частей. Иного и быть не может. Ведь этот тарарам был слышен на всю Украину!

Дорофеев явно хотел все увидеть собственными глазами. Андрей схватил его за шиворот, заволок в боковой проезд. Мол, нечего смотреть. Фейерверков никогда не видел?!

– Мужики, только не промажьте, умоляю!

– Не переживай, Андрюха, – пробурчал Костюк, пристраиваясь на полу. – У этой штуки прицельная дальность пятьсот метров. Неужто с нескольких десятков не попадем?

– Три-пятнадцать! – пробормотал Костюк, и две гранаты пошли к целям.

– Валим отсюда! – взревел Голуб, хватая Костюка за шиворот.

Тому тоже хотелось увидеть, как воспламеняются самоходки.

Оба бросились в боковой тоннель, споткнулись, но товарищи втащили их за безопасный поворот. Это было эффектное, но очень уж опасное для жизни зрелище.

Одна граната угодила в отсек для боеприпасов, которые и грохнули. Мощные взрывы выбивали люки, срывали башни. Искореженную тяжелую технику расшвыривало упругой взрывной волной. Огненный шквал катился по широкому коридору, пожирая станки, мусор, мертвые тела. Взрывы в суженном пространстве следовали один за другим. Они сокрушали стены, разбивали потолок.

Ополченцы, побросав гранатометы, неслись прочь по спирали шахты.

– Зачтено! Мы сделали это! – провопил Дорофеев, обгоняя товарищей.

Бежать в гору было трудно, жар сжигал затылки. Люди задыхались, падали. Товарищи подхватывали их, помогали подняться. Пламя ворвалось в шахту, далеко не ушло, размазалось по стенам, схлынуло. Но в тоннеле пылал невиданный пожар. Что-то трещало, рушилось, с грохотом падали каменные и бетонные перекрытия, прогнулся, затрещал, начал осыпаться свод тоннеля.

– Быстрее, мужики! – прохрипел Дорофеев, скачками уносясь вверх. – Завалит же на хрен!

Наконец яркий дневной свет! Шахта содрогнулась от очередного мощного взрыва, растрескались стены, из которых уже вываливались куски, падали фрагменты потолка. Но все это было уже не страшно.

Гранатометы остались в подземелье, но все прочее оружие ополченцы не выпустили из рук. Дорофеев как-то ухитрился пристроить за спину пулемет. Опаленные, с горящими глазами, они выбежали в ров и рухнули на бетон.

Под ними все бурлило, вздрагивало, глухо урчало. В подземелье, как в жерле вулкана, происходили угрожающие, не видимые глазу процессы.

– Не лежать, мужики! – с трудом проговорил Андрей. – Успеем еще поваляться, вся жизнь впереди.

– Выносим самое ценное, что у нас есть! – выкрикнул Дорофеев, кое-как поднимаясь на карачки.

– Да что у тебя ценного, Дорофеев? – прохрипел Костюк, мучительно принимая вертикальное положение.

– Как что? Душа!

Взбудораженные, безмерно уставшие, ополченцы бежали по вибрирующей бетонной заливке. Ступени, горбатый вал!.. Им казалось, что они съезжали с горы вместе с лестницей.

Бывшая военная база выросла перед их глазами. Здешний ландшафт действительно подвергся кардинальной «реконструкции».

Скальной гряды у подножия высоты уже практически не было, на ее месте валялись лишь каменные обломки.

Догорали строения воинской части – казарма, столовая, штаб.

Повсюду валялись обгоревшие тела, многие еще дымились. Ползали, бродили какие-то дезориентированные личности. Из-за скопления кустов доносились рваные автоматные очереди.

С лестницы просматривался КПП и его окрестности. Дорога, идущая к нему через поле, была пуста.

С обратной стороны во двор выбегали люди, они кого-то тащили, оборачивались, стреляли, не целясь. Свои! Группы Ковальчука и Липника. У бронеавтомобиля «Спартан», оснащенного крупнокалиберным пулеметом, махал руками Зимин, созывая народ.