Аня его слушала и не верила своим ушам – она вообще такого не помнила. Никакого разговора о заднем дворе они до этого не вели. Во всяком случае, ей так казалось.

Отношения в семье еще имели вполне пристойный вид. Еще они разговаривали по вечерам о детях, еще Максим делился с ней служебными новостями, еще бывали у них совместные вечерние прогулки, а по выходным приезжали гости. Но понемногу в эти обычные семейные будни стала примешиваться разбалансированность. Сначала Аня ругала себя за мнительность и излишнюю восприимчивость: «Мне кажется… Просто у меня днем не так много событий, а он устает. И мы не всегда совпадаем настроениями». Но вскоре оказалось, что дело не в разнице дневных забот и распорядке дня. Ане стало вдруг понятно, что Максим воспринимает жену как нерадивую подчиненную. Любое ее замечание стало вызывать упреки, причем напирал он на «неадекватность восприятия».

– Странно, я бы никогда не обратил на это внимания! – комментировал он ее обеспокоенность неуемной живостью детей.

«Раньше он со мной бы согласился», – недоумевала Аня.

А однажды произошел и такой диалог:

– Очень вкусная фасоль. Жаль, что «не в коня корм». – съев немного лобио, Максим многозначительно посмотрел на жену.

– Я не понимаю тебя, – искренне удивилась она.

– Извини, но твой аппетит наводит на подозрение.

– Что ты имеешь в виду?

– Аня, у тебя все признаки булимии. А это, как известно, нервное заболевание. Надо об этом честно сказать врачу.

Аня удивленно посмотрела на него.

– Ладно, не обижайся. – Максим также резко смягчился. – Я только хочу тебе помочь.

«Еще немного, и я точно уверую в свою неожиданную неполноценность», – подумала про себя Аня. Ей еще хватало чувства юмора спокойно реагировать на заявления мужа.

…То утро началось плохо. Когда Аня спустилась в столовую, за столом сидел один Максим. Он уже позавтракал и теперь, по всей видимости, ждал ее.

– Привет, кофе налить? – Аня взяла чашку и только теперь обратила внимание, что перед Максимом лежат какие-то листочки.

– Привет. – голос Максима прозвучал сухо.

– Что опять у нас случилась? – Аня вернула чашку на место. Завтракать расхотелось.

– У вас. Меня в этот момент дома не было.

– У нас?

– Да, у вас.

– И что же? – Аня вложила в интонацию максимум издевки. Странно было видеть мужа, который накануне приехал домой во втором часу ночи, а наутро наводит порядок среди домочадцев.

– А ты не знаешь?

– Не знаю, могу поклясться.

– Понятно. – Максим помолчал. – Митька сегодня не завтракал.

– Почему?

– Он теперь боится завтракать. А знаешь почему? Он боится манной каши. Особенно когда она горячая.

– Все дети боятся горячего, – беззаботно пожала плечами Аня. Она хорошо знала Митю. – Их к этому приучают. Чтобы они не обожглись.

– И поэтому ты вчера ребенка вымазала горячей манной кашей. Все лицо.

Аня почувствовала, как ее бросило в жар.

– Что? Что ты сказал? Откуда? Откуда ты берешь все эти глупости?

– Не кричи, услышат люди.

– Мне плевать, это ТВОИ люди. Это не мои люди. И ты с ними объясняйся. Но сначала объясни мне, твоей жене! Скажи, кто тебе сказал такую глупость?

– Няня. И Митька.

– Как Митька? Как он мог тебе это сказать? Четырехлетний ребенок, которого я пальцем не трону?!

– Аня, сядь и успокойся. Ты можешь представить мое состояние, когда я об этом узнал. Зачем врать няне и Митьке? Они что, сговорились?

Аня молчала, понимая, что сговориться взрослая женщина и маленький мальчик, который любит мать, не могут. Но должны же быть объяснения этому. И вообще всему, что происходит в этом доме!

– Максим, я ничего подобного не делала. Ты должен поверить мне и… помочь…

– Я хочу помочь тебе, – с трепетной заботой в голосе произнес Максим, – но иногда ты поступаешь так, что остается только развести руками.

– Дорогой, ты согласился мне помочь, но даже не задал вопрос, в какой помощи я нуждаюсь. – Аня прищурилась. Ей совершенно не понравилось, с какой готовностью муж сделал ее виноватой.

– Аня, мне все равно. Я готов сделать для тебя что угодно, только постарайся, чтобы я, оставляя тебя с детьми, не психовал.

– А, понятно… То есть ты даже не сомневаешься в том, что я могу быть несдержанной с детьми?

Вместо ответа Максим протянул Ане несколько листочков:

– Что это?

Аня покраснела. Она давно поняла, что лежит перед мужем. Эти листочки она тщательно прятала ото всех, поскольку объяснение, почему она записывает свой каждый шаг, прозвучало бы по-идиотски.

– Ну, наверное, в нашем доме теперь нет личной собственности, раз ты их прочел. Они лежали в комоде, под моим бельем. И вряд ли ты там искал свои трусы. А значит, ты копался в моих вещах. По-хорошему, мне не следовало бы отвечать на твои вопросы: сам нашел – сам и разбирайся, отгадывай ребусы и загадки. Но я тебя пожалею: я с некоторых пор записываю каждый свой шаг.