– В туалет?
– догадался я.

– Да.
– Юля кивнула.

– Туалет внизу на первом этаже, у центрального входа. Бесплатный на улице есть, но с ребёнком я бы туда не рекомендовал, помойка та ещё, да и дождь.

Было понятно, что молодая мамочка не знает как поступить. Оставить вещи с незнакомым человеком она явно опасалась. Вполне разумные опасения. Но и с позывами маленького трёхлетнего организма делать, что то нужно было срочно. Я это всё сразу понял по её взгляду.

– Иди не бойся, за вещами пригляжу, а то уписается смотри.
– я улыбнулся как можно добрее успокаивая Юлю, -Если боишься, возьми мой паспорт.

– Да нет, не надо. Я верю.

Она взяла дочурку на руки и направилась к дверям зала ожидания. Я достал из кармана свой паспорт, но она его не взяла. Ладно, вернётся - прочту лекцию о вреде излишней доверчивости. Понятно было сразу, красть у них нечего, нет ничего ценного у молоденькой мамочки с ребёнком. Раз направили в республиканскую больницу, значит из деревни или маленького посёлка, своей больнички нет. Одеты очень просто, одежда дочурки даже старше её самой похоже, явно досталось по наследству. Самое ценное у Юли это её рыжеволосое стеснительное чудо. Ну и я конечно не произвожу впечатление охотника за чужим имуществом, но всё равно, нельзя слишком уж доверять незнакомым людям, а тем более если знаешь только имя, нельзя.

Я сел на скамейку ждать их возвращения.

В Петрозаводске я не был давно. Семь лет назад, сразу после свадьбы, мы со Светланкой переехали в Мурманск. Так решили тогда, так сложились обстоятельства, слишком много обстоятельств. Сколько раз я уже проклял, то наше решение за эти семь лет одному богу известно. Хотя за семь лет в моей жизни произошло слишком много доказывающего, что его, этого самого бога, как раз и нет. Я много раз проклинал и наше решение переехать, и все обстоятельства вынудившие нас принять это долбаное решение. Хотя вру, одним из обстоятельств было то, что мы ждали появления дочек двойняшек, а это пожалуй самое лучшее и к сожалению единственное, что случилось с нами хорошего в холодном заполярном городе. А всё остальное, жильё, работа, деньги, всё то, что мы уехали искать, да пошло оно всё в задницу!

В Петрозаводске у нас со Светой ничего этого не было и мы были счастливы. На хрен нам всё это было не нужно для нашего счастья, вот честно. Мы были здесь просто счастливы и всё. Вот за это пожалуй я и люблю Петрозаводск. За то, что он мне подарил. Этот маленький уютный город подарил мне самое сильное чувство в жизни, самое настоящее. Сжигающее все комплексы, заставляющее сердце петь. Он подарил целую гамму неизвестных мне ранее чувств, я и не думал, что способен так полюбить. Слёзы, радость, любовь, ревность, счастье, чёрт побери. Разве можно не любить место где у тебя всё это было?

А Мурманск оказался слишком холодным для любви. Превратил всё в лёд и однажды эта льдинка разбилась разлетевшись мелкими, блестящими холодным светом осколками. Можно сколько угодно твердить, что заморозка сохраняет витамины и полезность продуктов в неизменном виде, но все прекрасно знают - вкус уже не тот. Так и с любовью. Внешне всё осталось как и раньше, а внутри ледяной холод и обман.

Я конечно прекрасно понимаю, города со своими кирпичными коробками тут абсолютно не при чем. Просто наш переезд случился видимо на сломе наших отношений, поэтому такой яркий контраст между жизнью в двух городах. Словно здесь была весна и лето, а там сырость осени и ледяной мороз зимы. Возможно. Я знал, я верил, что за зимой будет вновь нежное тепло весны, она наступит обязательно, таков закон природы, против него не попрёшь. Но жена не смогла ждать, не захотела. Холод отчуждения пробрал её до самого сердца.

Это мы изменились и вместе с нами и наши чувства. Но разница была слишком очевидна и понятна. Причина становилась понятна. Здесь в Петрозаводске мы были свободны. Да, по-настоящему свободны. Поэтому нам не требовалось ничего лишнего. Ни достатка, ни богатства, ни шикарного жилья или престижной работы. Мы были друг у друга и это было наше главное богатство. Любовь у нас была. А в Мурманске мы сразу попали в окружение, нас взяли в плотное кольцо. Её родители, сестра, подруги. Если я отбился сразу, дав понять, что не позволю захватывать свою территорию, то Света сдалась под их напором, не выдержала атаки. Сдалась полностью, стала жить их идеями и принципами, думать их мыслями, говорить их словами. Говорят секты опасны, зомбируют, ломают человека так, что происходит полная подмена личности. Родное окружение может сломать покруче любой самой что ни на есть тоталитарной секты. Личность не просто подменяется, её закатывают в асфальт, чтобы не дай бог росток какой не пробился к свету. И все это заметьте, из самых лучших побуждений.

Так постепенно моя жена стала другим человеком, чужим. Стала жить чужими идеями, пытаться и меня заставить так жить.

Вот когда я ошибся. Когда защитил свою территорию от чужого вмешательства, а Светку не смог. Не себя надо было, семью оборонять. Всю семью. А я не смог.

Юля с дочуркой на руках вернулись минут через десять и сели рядом. Я посмотрел в окно, дождь закончился и весеннее солнце активно пыталось пробиться сквозь серые тучи.

– Ну что? Пойдём в больничку вас сдавать, принцесса?

Маленькая Вика застенчиво улыбалась сидя на скамейке и болтая ножками. Крошечные детские кроссовки некогда были красивой и даже модной обувкой, сейчас же явно дышали на ладан. Подошвы истёрты, все застежки видно были оторваны, а теперь намертво пришиты капроновыми нитками. Вика явно не первый ребёнок носивший их.

– Может перекусим?
– обратился я к Юле, -Вам когда в больнице надо быть?

– Незнаю. Нам ни время, ни дату точную не назначали, просто направление дали на обследование и сказали приехать.
– она пригладила взъерошенные от влажности волосы дочурки, -Да мы поели в поезде. Ты если хочешь иди перекуси, мы подождём. Да и вещи куда девать?