Именно свобода духа и сознательность существования обеспечивают резервы человечности, единственные неисчерпаемые резервы на этой земле.

* * *

Российское общество Януша Корчака выражает глубокую благодарность Польскому центру культуры в Москве за организацию сессии «педагогическое наследие Януша Корчака», помощь в издании настоящего сборника, за понимание и поддержку.

Литературное и педагогическое наследие Корчака постепенно завоевывает мир. Созданная в 1979 г. Международная ассоциация им. Януша Корчака объединяет ныне общества, действующие в двадцати странах. Произведения Корчака переведены на многие языки. Все больше издается книг и статей, посвященных его жизни и творчеству. Все чаще он становится героем произведений искусства: кинематографии, театрального, изобразительного. Ежегодно проводятся международные и национальные семинары и конференции, цель которых — распространять идеи Корчака, делать их достоянием и специалистов и широкой общественности.

Однако нередко мы имеем дело с явлением, которое условно можно назвать «панкорчакизмом». Суть его в том, что Корчаку приписываются любые благородные, прогрессивные и современные идеи теории и практики воспитания. При этом не принимается во внимание, что многие существенные элементы его педагогической мысли и практической деятельности были порождены «духом эпохи», эпохи, в которой он жил.

Корчак — типичный представитель интеллигенции рубежа ХIХ — XX вв., общественный деятель, самоотверженный врач, глубоко знающий жизнь, отзывающийся на чужую боль и несчастье, «художник, устремленный в будущее. Но Корчак — и сложная личность, человек, борющийся с обстоятельствами и с самим собой всю жизнъ, с юных лет и до момента трагической смерти, ищущий свой путь.

Рассмотрим в свете сказанного некоторые проблемы педагогики Корчака.

Внимание к психическим особенностям ребенка, убеждение, что главным принципом организации жизни в детском коллективе должно быть самоуправление, наконец, значение, придаваемое гигиене в самом широком смысле слова — все эти идеи Корчака были следствием его увлечения делом великих педагогов-реформаторов: Песталоцци, Фребеля, Спенсера и др., а также различных направлений Нового воспитания, весьма влиятельного в конце прошлого — начале нынешнего столетий.

Корчак внимательно следил за новейшими педагогическими достижениями, за складывавшимися в то время такими научными дисциплинами, как детская психология, педология, экспериментальная педагогика. В них он черпал вдохновение для собственных идей, для развитая собственной деятельности.

Анализируя наследие Корчака с точки зрения его оригинальности, сугубо «корчаковской» специфики, необходимо иметь в виду, что ему принадлежит авторство единственной в своей роде, уникальной историософской концепции, концепции, в центре которой находится ребенок. Причем ребенок у Корчака — не абстракция, он существует в определенной жизненной ситуации, в определенных классовых, социальных, институциональных условиях и Корчак видит его сквозь призму своего катастрофического мироощущения. Вспомним его слова: «Как не трагична современная жизнь». Мир — по Корчаку — плохо устроен взрослыми, плохо управляется ими, в нем царит зло и несправедливость, а судьба человека зависит от множества иррациональных факторов, мир движется к самоуничтожению. Такое мировидение полнее всего отражено в драме Корчака «Сенат безумцев» (1931), но сложилось оно гораздо раньше, еще в юности. Корчак глубоко тревожился о судьбах мира, человека и особенно ребенка, самого беззащитного, испытывающего несправедливость едва ли не с рождения. Он неустанно подчеркивал, что все пороки в жизни общества (войны, угнетение, социальное неравенство, нищета) в первую очередь сказываются на детях. Это мрачное видение мира определяет все творчество Корчака, способ его чувствования, переживания, мышления к действия. На этом фоне предстаёт и проблема ребенка, его места в обществе, возможностей и перспектив его развития.

Описывая положение ребенка в мире взрослых, Корчак выдвигал крайне показательное для всей его философии требование начать совершенствование мира (т. е. более рациональное, справедливое и гуманистическое решение различных общественных, экономических и культурных проблем) с решения проблем детей. Последнее означает для него — добиваться их подлинного равноправия со взрослыми.

Формулируя эти идеи, Корчак предвосхитил, значительно опередил положения женевской «Декларации прав ребенка» (1924), а также позднейших документов ООН (1948–1959). Любопытно, что во всех этих, даже новейших, документах равноправие детей сводится чаще всего к опеке, осуществляемой взрослыми по отношению к детям, иначе говоря, эта проблема предстает в категориях своеобразного, общественного и государственного протекционизма. Эта — односторонняя точка зрения преобладает не только в юридических актах, но и в повседневной воспитательной практике, и в семье, и в школе. К ребенку все еще относятся как к объекту опеки, а не как к существу, имеющему право быть субъектом. Здесь утрачивается важнейшая мысль Корчака: «Нет детей — есть люди».

Корчак утверждал, что ребенок — не зародыш человека, человек, человек уже сейчас, а не тогда, только когда вырастет. «Дети не в будущем будут людьми, они уже есть люди.

Ребенок является полноценным человеком в каждый момент своей жизни, на любом этапе развития. Во многом он даже превосходит взрослых (например, по эмоциональности, впечатлительности, спонтанности, непосредственности реакций).

Отсюда и главное требование Корчака: ребенок имеет право быть самим собой, т. е. таким, каким он есть, каким он может и хочет быть. Жизнь ребенка, как, впрочем, каждого человека без исключения, имеет самостоятельную, неповторимую ценность. То, что мы привыкли определять как уважение к ребенку, должно выражаться прежде всего в признании его достоинства, индивидуальности, неповторимости, права на идентичность — национальную, расовую, культурную.

Такая позиция означает принципиальное изменение места ребенка и взрослого в процессе воспитания.

Все еще широко распространен взгляд, что воспитание — это процесс воздействия взрослых (родителей, учителей, воспитателей), наделенных особыми правами и авторитетом (который они имеют как бы по должности), на детей, которые по существу лишены каких бы то ни было прав и которым взрослые могут навязывать свои вкусы, привязанности, требуя при этом послушания, подчинения установленным свыше рекомендациям. В понимаемом таким образом процессе воспитания остается совсем немного места для уважения подлинных потребностей и прав ребенка. Желая быть (или стать) собой, он встречает многочисленные препятствия, ибо ему внушают, что он должен лишь копировать образцы поведения, которые взрослые считают верными.