Али Ахмад не выразил никакой радости.

— Почему вы молчите?

— Это не очень приятное известие, дорогой,— неторопливо проговорил профессор.

— Почему?!

— Ему следовало заявить об этом хотя бы две недели назад. Я и сам удивлялся, почему он до сих пор не отвел свою кандидатуру.

— Я вас не понял,— растерянно произнес Салман.

— Ты, вероятно, не подумал, кому на пользу то, что Абдулхамид снимает свою кандидатуру. Если бы он участвовал в выборах, голоса делились бы между ним и Хан Бахадуром. Большая часть поддерживающих их избирателей — люди, готовые кому угодно продать свой голос, которых легко ввести в заблуждение, подкупить. Они не задумываются над тем, к чему это приведет. Сейчас можно выгодно продать свой голос, они так и делают.

Али Ахмад помолчал с минуту, затем спросил:

— Ты не знаешь, куда девался Сафдар Башир?

— Нет. Я только слышал, что он много пьет.

На лице Али Ахмада отразилось сожаление. Казалось, ему было больно слышать об этом.

— Бедняга стал жертвой своей горячности,— печально сказал он и, тряхнув головой, словно отгоняя назойливые мысли, продолжал:—Так вот, дорогой Салман, отказ Абдулхамида баллотироваться на выборах не в наших интересах. Все его голоса получит Хан Бахадур. За нашего кандидата будут голосовать рабочие — это несомненно, но все-таки и среди них нужно усилить работу.

Салман молча слушал профессора.

— Видимо, Хан Бахадур неплохо заплатил Абдулха-миду, не то он вряд ли снял бы свою кандидатуру,— говорил он.— Во всяком случае, теперь позиции Хан Бахадура укрепились.

Предположение Али Ахмада оправдалось. На следующий день на улицах появились огромные транспаранты, извещающие об отказе Абдулхамида баллотироваться и призывающие избирателей отдать свои голоса Хан Бахадуру.

Хан Бахадур еще шире развернул агитационную кампанию: подкупы, пиршества, пожертвования — все было пущено в ход. Через несколько дней Хан Бахадур намеревался провести многотысячный митинг избирателей. Это было первое собрание, на котором он хотел выступить с предвыборной речью. Раньше он как-то не осмеливался на такое.

Приготовления к митингу шли полным ходом: повсюду были развешаны красочно оформленные афиши, распространялись листовки, два джипа разъезжали по городу и объявляли о предстоящем митинге через громкоговорители.

«Жаворонки» решили сорвать этот митинг.

Хан Бахадур потратил колоссальные средства на организацию собрания. Площадь была украшена словно для свадьбы. На легком возвышении, обитом красной тканью, поставили кресло черного дерева.

Организация митинга была поручена Рафаат Али Вал-гиру — невысокому человеку с острой бородкой, который съел собаку на этом деле. Владелец небольшой пошивочной мастерской, Валгир получал основной доход от организации митингов и собраний во время предвыборных кампаний. Раньше у него даже была постоянная группа помощников, состоявшая из тех, кто выкрикивал лозунги, специалистов по аплодисментам, а также молодчиков, хорошо владеющих кулаками и дубинкой. Но в последние годы она распалась.

Рафаат Али Валгир явился за час до начала митинга, обошел площадь и собрал своих людей. Их было около двадцати пяти. Валгир расставил их по разным концам площади, дал последние наставления, кому начинать и по какому знаку. Валгир провел с ними не одну репетицию, но ведь они были новички, поэтому он еще и еще раз напоминал им об их обязанностях.

— Если кто-нибудь перепутает, ни гроша не получит,— предупреждал он своих «специалистов».

А обещано было: тем, кто выкрикивает лозунги,—

пять рупий, тем, кто их поддерживает,— две, а за аплодисменты — по рупии. Проявившим особое усердие сверх этого была обещана награда.

В половине восьмого начал собираться народ. За час площадь набилась до отказа, собралось более восьми тысяч человек. К девяти в машине подкатил Хан Бахадур. Его свита кинулась со всех ног к машине. Толкая друг друга, каждый старался первым открыть дверцу.

Валгир подал знак, и раздались выкрики: «Да здравствует Хан Бахадур!»

Подхалимы тесной толпой окружили Хан Бахадура, превознося его заслуги перед обществом. Наконец он добрался до помоста. Поднявшись на него, он бросил взгляд вниз и обомлел... Нет, он и не предполагал, что удастся собрать такое количество избирателей! Лицо его радостно просияло. Хан Бахадур сел в кресло и гордо вскинул голову.

Объявили о начале митинга. Слово предоставили профессиональному оратору, так расхвалившему Хан Бахадура, что тому даже стало неловко. Выступило еще несколько человек. Главная мысль всех выступлений была такова: Хан Бахадур — верный слуга народа, истинный мусульманин, ненавидящий зло и радеющий за интересы народа,— словом, человек, заслуживающий их голосов.

Приближалось время выступления Хан Бахадура. Он чувствовал, как у него замирает сердце от страха и дрожат ноги в коленях. И хотя по дороге сюда он думал, что все произойдет как нельзя лучше — потому, что речь написал для него опытный журналист, и к тому же он прорепетировал ее раз десять перед зеркалом,— сейчас он испугался.

Наконец Хан Бахадур поднялся на трибуну. Прежде чем начать говорить, он выпил стакан воды и несколько раз глубоко затянулся сигаретой. И вдруг он обнаружил, что забыл свою речь дома и не может вспомнить из нее ни слова.

— Да здравствует Хан Бахадур! Да здравствует Хан Бахадур!! — раздалось в зале.

Хан Бахадур растерянно смотрел по сторонам, ноги его предательски дрожали, кровь бросилась в голову.

— Братья мусульмане! Я не отниму у вас много времени. Я хочу сказать лишь несколько важных вещей,— с трудом произнес он дрогнувшим голосом.— Я ваш слуга... хочу верно служить вам...— Вдруг он вспомнил несколько фраз из своей речи.— Но это вам говорят все кандидаты. Каждый хочет служить интересам народа, каждый хочет облегчить ваши страдания. Почему же вы должны поверить в таком случае мне? Вы можете сказать, что Хан Бахадур болтает об этом, чтобы заполучить побольше голосов.