Шрифт:
Однако теперь у электората другие вкусы, и это уже не прокатывает. Еще в 1960 году большинство американцев считали, что тот, кто живет в Белом доме, несомненно праведный и выдающийся человек. Иначе он бы там не оказался…
Это было через 28 лет после Рузвельта и Эйзенхауэра, которые были очень близки к Богу. Гарри Трумэн, оказавшийся чуть ближе к дьяволу, рассматривался больше как случайность, чем как настоящий президент [33] .
22 ноября 1963 года стало началом конца, когда в Далласе какой-то психанутый маленький выродок вдребезги разнес голову президенту… А через год Линдон Джонсон был переизбран в качестве «кандидата-миротворца».
33
Эта оценка подверглась внезапному пересмотру сразу после смерти Трумэна вскоре после выборов 1972 года. Не берусь сказать, было ли это напрямую связано с недавней убедительной победой Никсона, но факт тот, что, столкнувшись с перспективой провести еще четыре года с Никсоном и Эгню, множество людей вдруг решили, что Трумэн был не так уж плох.
За пять кровавых лет Джонсон наворотил массу плохого, но, только когда будут написаны книги по истории, он предстанет в своей истинной роли как человек, который заставил целое поколение американцев потерять всякое уважение к институту президентства, Белому дому, армии и структуре правительства в целом.
И вот настал 1968 год, и почти все худшие опасения по поводу будущего республики подтвердились… А потом, чтобы довершить дело, другой низкопробный карманник переехал в Белый дом. Если бы Джо Макгиннис написал «Как продать президента» о старом добром Айке [34] , его бы преследовали по улицам Нью-Йорка разъяренные толпы. Но когда он написал это о Никсоне, люди просто пожали плечами и сказали: «Да, если это правда, это чертов позор, но что с того?»
34
Айк — прозвище 34-го президента США Дэвида Дуайта Эйзенхауэра. — Прим. ред.
Я ходил на инаугурацию Никсона. Вашингтон под ледяным дождем превратился в море грязи. Когда инаугурационной парад приблизился к углу 16-й и Пенсильвания-авеню, какой-то фрик бросил кувшин с полугаллоном вина в кабриолет, в котором ехал командующий морской пехоты… А когда несостоявшийся кандидат в президенты Джордж Ромни проезжал мимо толпы в своей новой роли министра здравоохранения, образования и социального обеспечения, люди на тротуаре начали скандировать: «Ромни жрет дерьмо! Ромни жрет дерьмо!».
Джордж попытался проигнорировать эти выкрики. Он знал, что на него направлены телевизионные камеры, и поэтому скривил рот в отвратительной улыбке и продолжал махать толпе, а она все кричала: «Ромни жрет дерьмо!»
Настроение толпы было отвратительным. Не имея навыков кулачного боя, невозможно было пройти и 15 м. Кульминацией парада, конечно, был момент, когда мимо проследовал новый президентский автомобиль.
Но понять, в какой именно из машин едет президент, было непросто. Секретная служба время от времени совершала вдоль выстроившейся толпы ложные проезды, по-видимому, чтобы запутать снайперов и вызвать огонь на себя… Но ничего серьезного не произошло: просто град камней, пивных банок и бутылок вина… Так что в конце концов они решили, что провезти президента будет безопасно.
Если верить телевизионщикам, Никсон подъехал на чем-то вроде огромного пушечного ядра на колесах. Это была довольно отвратительного вида бронированная машина, и одному Богу известно, кто на самом деле сидел внутри нее.
Я стоял рядом с репортером CBS-TV по имени Джо Бенти и услышал, как он сказал: «А вот и президент…»
— Как вы узнали? — спросил я его. Едва ли было возможно хоть что-то увидеть сквозь щели, которые были у этой машины вместо окон.
— Президент машет толпе, — сказал Бенти в микрофон.
— Фигня! — воскликнул Леннокс Рафаэль, стоящий рядом со мной. — Это Нил Кэссиди [35] !
— Кто? — спросил Бенти.
— Не берите в голову, — сказал я. — Он в любом случае вас не услышит. Эта машина имеет вакуумную изоляцию.
Бенти уставился на меня, потом отошел. Вскоре после этого он оставил свою работу и переехал с семьей в Копенгаген.
Когда придет пора перечислить главные провальные события нашего времени, на первом месте, безусловно, будет инаугурация Никсона. Алтамонт был кошмаром, Чикаго еще хуже, Кент Стейт был настолько плох, что по-прежнему трудно найти правильные слова, чтобы описать это… Но в тех событиях, по крайней мере, был краткий проблеск надежды, мелькнувший прежде, чем ее покрыл саван.
35
Нил Кэссиди — одна из культовых фигур поколения битников 1950-х и психоделического движения 1960-х. Прототип Дина Мориарти в романе Джека Керуака «В дороге». — Прим. ред.
Инаугурация Никсона была адским обломом от начала до конца. От нее исходил самый что ни на есть низкопробный запашок. Стоя там, на Пенсильвания-авеню, и наблюдая, как наш новый президент едет на черном бронированном катафалке в окружении рысящей фаланги сотрудников Секретной службы, которые размахивают в воздухе руками, отбиваясь от брошенного из толпы мусора, я задавался вопросом, как чувствовал себя генерал Ли при Аппоматтоксе и что испытывал японский адмирал, когда его везли на линкор «Миссури» подписывать акт о капитуляции.
Ну… Сейчас уже почти рассвело, и единственное, что помогает мне оставаться в здравом уме, — это осознание того, что, закончив эту тарабарщину, я смогу рвануть во Флориду. У меня есть кредитная карта, и это значит, что я могу обезумевшим от кислоты ввалиться в «Колони хотел» на Палм-Бич.
Верно. Зарегистрироваться в пентхаусе и попросить прислать мне в номер галлон рома и девять метров лучшего ирландского шелка. Мне нужен сшитый на заказ свободного покроя костюм на тот случай, если они пригласят меня в Каракас на гонки. Запишите расходы на счет Клиффорда Ирвинга… И пока вы там, дружище, закажите пару белых ботинок из кожи аллигатора и наймите араба, чтобы полировать окна.