— Что делать, если я не смогу?

Скуайн улыбается, затем печально качает головой.

— Твоя жизнь повернется в худшую сторону, Вирджил.

Ужасное безумие… И такое может срабатывать бесконечно. Трудный диалог после пяти месяцев избирательной кампании дается легко. А чувство юмора в большой политике не считается чем-то обязательным. Джанки мало смеются, их тусовка слишком серьезна, и политический наркоман в этом отношении не сильно отличается от героинового.

В обоих этих мирах те, кто находится внутри, испытывают кайф, но любой, кто когда-либо пытался жить с героиновым наркоманом, скажет вам, что это невозможно, если не познакомиться со шприцем и не начать тоже вмазываться.

В политике то же самое. Налицо фантастический адреналиновый кайф, который приходит от полной вовлеченности в стремительно продвигающуюся политическую кампанию, особенно если вы играете против больших ставок и начинаете чувствовать себя победителем.

Насколько мне известно, я — единственный журналист, освещающий предвыборную гонку–72, который провел какое-то время по другую сторону этой баррикады как кандидат и политик на местном уровне. И, несмотря на очевидные различия между выдвижением от «Власти фриков» на пост шерифа Аспена и участием в гонке за пост президента Соединенных Штатов в качестве примерного демократа, в основе своей все это удивительно похоже… Любые различия стираются на фоне громадной, непреодолимой пропасти, лежащей между яркой реальностью жизни день за днем в вихре лихо закрученной кампании и дьявольской, крысино-ублюдочной скучищей освещения той же кампании в качестве журналиста, заглядывающего снаружи.

По той же причине все, кто никогда не водил знакомства со шприцем, никогда не смогут понять, какая пропасть отделяет их от места, где живет героиновый наркоман… И даже самые лучшие и талантливые журналисты не смогут представить, что на самом деле происходит внутри политической кампании, пока сами не станут ее участниками.

Очень немногие из корреспондентов, назначенных освещать кампанию Макговерна, обладают чем-то большим, чем поверхностное понимание того, что на самом деле происходит в этом вихре… Или, если обладают, то не упоминают об этом в печати или в эфире: я провел полгода, следуя за этим чертовым зоопарком по всей стране и наблюдая за тем, как все это работает, и готов держать пари на довольно крупную сумму, что даже самые привилегированные и хорошо осведомленные представители корпуса прессы говорят гораздо меньше, чем знают.

Воскресенье не лучший день для путешествий по Югу. Большинство общественных мест закрыты — особенно бары и таверны — для того, чтобы жители этого душного атавистического региона не отвлекались от посещения церкви. Воскресенье — день Господень, а на Юге церковь до сих пор влиятельна — по крайней мере, достаточно влиятельна для того, чтобы большинство людей не переходили ей дорогу на публике. И те немногие, кто не может отправиться в церковь, скорее всего, останутся дома с включенным вентилятором и холодным чаем и будут поклоняться богу по-своему.

Это объясняет, почему бар в аэропорту Атланты в воскресенье вечером закрыт. Господь не потерпел бы, если б он работал!

Даже в Атланте, которую местная торговая палата называет просвещенной коммерческой столицей «нового Юга», не работает ничего. При этом по южным стандартам Атланта — подозрительно либеральный город, известный своими «прогрессивными» политиками, ненасильственными расовыми отношениями и системой налогообложения, агрессивно благоприятствующей «новому бизнесу». Кроме того, он известен своим кукурузным виски, байкерами-наркоманами и переживающей настоящий бум порнокиноиндустрией.

Падшие девушки, бывшие чирлидерши из Оберна, штат Алабама, и даже королевы красоты приезжают в Атланту, чтобы «попасть в шоу-бизнес», и тех, кому выпадет не тот билет, будут трахать за 100 долларов в день перед ручными кинокамерами. Ослы и волки — 30 долларов сверху, а обычная ставка за групповуху составляет 10 долларов за голову плюс «тариф». Знатоки порнофильмов говорят, что можно с первого взгляда сказать, какие из них были сняты в Атланте, — из-за красивых девушек. Нигде больше в Америке продюсер кинотраха не сможет нанять Милашку прошлого года из «Сигма Чи» [94] , готовую выдержать 12 Ангелов ада за 220 долларов и ланч.

Поэтому я не особенно удивился, когда, сойдя с самолета из Майами около полуночи, обнаружил, что вся выпивка в аэропорту под замком. «Какого черта? — подумал я. — Это же всего-навсего общественный бар». А в этот час ночи — в самом сердце библейского пояса [95] и тем более в воскресенье — нужно искать что-то частное.

В каждом аэропорту есть ВИП-бар. В Атланте это элегантный частный салон за огромной деревянной дверью вблизи 11-го выхода. Eastern Airlines держит его для досуга путешествующих знаменитостей, политиков и других подозрительных лиц, которые предпочли бы, чтобы их не видели на публике выпивающими с чернью.