– Почему вы не явились в полицию после нелегального перехода границы? – спросил он.

– Потому что меня бы сразу выдворили обратно, – устало ответил Керн.

– Конечно…

– А очутившись на той стороне и не желая нарушать закон, я должен был бы опять-таки явиться к ближайшему полицейскому начальнику, и меня тут же перебросили бы назад в Швейцарию. А из Швейцарии снова туда. А оттуда снова сюда… Так, кочуя от одного пограничного поста к другому, я постепенно умер бы с голоду. Во всяком случае, странствовал бы веки вечные между полицейскими участками и таможнями. Так что же нам остается, как не нарушать закон?

Судья пожал плечами:

– Ничем не могу вам помочь. Я обязан осудить вас. Минимальное наказание – две недели тюрьмы. Таков закон. Мы должны оберегать нашу страну от нашествия беженцев.

– Я знаю.

Судья заглянул в его дело.

– Единственное, что я мог бы для вас сделать, – это обратиться в Верховный суд с просьбой, чтобы отбытие срока было засчитано вам как предварительное заключение, а не как тюремное наказание.

– Очень вам благодарен, – сказал Керн. – Но мне это безразлично. В данном случае мое самолюбие нисколько не задето.

– Это отнюдь не одно и то же, – заявил судья с некоторой горячностью. – Напротив, это очень важно с точки зрения гражданских прав. Если вы были в предварительном заключении, и только, – то на вас нет судимости. Разве вы не знали?

С минуту Керн молча смотрел на этого наивного и добродушного человека.

– Гражданские права! – сказал он затем. – А на что они мне, если я лишен даже самых элементарных прав человека! Я – тень, призрак, гражданский труп. К чему же мне все то, что вы называете гражданскими правами?

Судья задумался.

– Но надо же вам иметь хоть какие-то документы! – сказал он. – Может, нам попросить германское консульство выдать вам удостоверение?

– Год назад этого пытался добиться чешский суд. Прошение было отклонено. Для Германии мы вообще больше не существуем. А для остального мира – только как дичь, за которой должна охотиться полиция.

Судья покачал головой, словно укоряя кого-то.

– Разве Лига наций еще ничего не сделала для вас? Ведь вас тысячи, и вы должны как-то жить!

– Вот уже несколько лет, как Лига наций обсуждает вопрос о выдаче нам удостоверений личности, – терпеливо ответил Керн. – И каждая страна пытается сбагрить нас другой. Видимо, это продлится еще немало лет.

– Ну а пока?..

– Пока?.. Сами видите…

– Боже мой!.. – с неожиданной растерянностью произнес судья, растягивая слова, как это свойственно мягкому швейцарскому диалекту. – Вот так проблема! И что же с вами в конце концов станется?

– Этого я не знаю. Куда важнее, что произойдет со мной сейчас.

Судья провел ладонью по лоснящейся щеке и участливо взглянул на Керна.

– У меня есть сын, – сказал он. – Приблизительно одного с вами возраста. Мне даже страшно подумать, что вдруг ни с того ни с сего его тоже станут гонять с места на место… И только лишь за то, что он родился…

– А у меня есть отец, – ответил Керн. – Посмотрели бы вы на него…

Он повернул голову к окну, за которым в лучах мирного осеннего солнца стояла яблоня, отягощенная плодами. Там, за окном, была свобода. Там была Рут…

– Я хотел бы задать вам еще один вопрос, – сказал судья немного спустя. – Правда, он не относится к делу. И все-таки хочется спросить. Скажите, вы еще верите во что-нибудь?

– О да! Я верю в священный эгоизм! В безжалостность! В ложь! В косность человеческого сердца!

– Вот чего я опасался!.. Впрочем, как же вам рассуждать иначе?..

– Но это еще не все! – спокойно продолжал Керн. – Я верю также в доброту, в чувство товарищества, в любовь и в готовность людей помогать друг другу! Все это я испытал на себе. Быть может, больше иного из тех, кому живется хорошо.

Судья встал и, неуклюже обойдя свой стул, подошел к Керну.

– Приятно слышать такие слова, – пробормотал он. – Что же мне сделать для вас? Если бы я только знал!

– Ничего, – ответил Керн. – Теперь я уже сам знаю законы, а один мой приятель – так тот настоящий специалист по этой части. Отправьте меня в тюрьму.

– Я направлю вас в предварительное заключение, а ваше дело передам в Верховный суд.

– Если это облегчает вам вынесение приговора, пожалуйста… Но если предварительное заключение продлится дольше, то уж лучше тюрьма.