Друзья не стали «мудрствовать лукаво» и решили сказать матери Пенкина, что к нему в гости приехал сослуживец, прознавший, что его друг приехал домой погостить. Друзья просто вошли в поселение по дороге, отворачивавшей от Красноярского тракта, решив объяснить при необходимости любопытствующим, что друг от Красноярска добрался на попутке, а уже остальной путь проделал пешком, а Пенкин встретил его, прогуливаясь за пределами поселка.

Таким манером население поселка путешествовало довольно часто, так что чем-то из ряда вон выходящим такое не являлось.

На слегка подрагивающих ногах Дмитрий подошел к калитке и вошел во двор.

Не считая прошлого раза, он не был дома с 1936 года, когда отправился поступать в военную школу летчиков и летнабов морской и сухопутной авиации имени Сталина. После окончания школы летчиков он тут же убыл в свою воинскую часть, так как категорически не представлял себе, как можно тратить время на какие то там отпуска и иные легкомысленные времяпровождения.

Учиться, учиться и еще раз учиться- были не просто слова или лозунг, это выражение являлось самим смыслом жизни. Ведь впереди еще столько не сделано. Вот только тогда он совсем не думал о том, что его годы, и годы родителей, текут совсем по разному.

 Как легкомысленна и эгоистична юность! Твоя жизнь представляется невероятно долгой, и ты невольно думаешь так же и о жизни других. Ну, что может случиться за каких-то пять-десять лет. И вот, эти самые пять лет прошли, а вместе с ними и жизнь, срок которой определил всевышний, или кто там еще есть, отцу.

Дмитрий всегда считал, что с отцом ничего плохого случиться не может. Отец, легко поднимавший сына над головой, ворочавший огромными бревнами при строительстве дома, к слову которого прислушивались односельчане, с оружием в руках отстаивавший Советскую власть, оказывается, в последние два года не мог самостоятельно ходить дальше двора, не мог сам набрать воды из колодца и еще много много не мог.

 А его сын, все откладывал и откладывал поездку домой. Ну а потом война. Страшно осознавать, что у тебя не нашлось времени проведать родителей. И этому помешали дела, которые ты до этого считал исключительно важными, а теперь, когда осознал, что все это банальная суета, исправить ничего уже нельзя.

Двор требовал ухода, а забор ремонта. Крыша сарая опасно просела. А сам дом навевал чувство грусти.

Дмитрий подошел к двери и тихонько постучал. Ответа не последовало, и он постучал уже сильнее. Так и не дождавшись ответа, толкнул дверь и через темные сени прошел в дом.

Он знал каждый уголок дома и сейчас с грустью воспринимал произошедшие изменения, к сожалению, не в лучшую сторону.

Половицы чуть заметно играли под тяжестью двух здоровых мужиков, вероятно, из-за того, что лаги начали подгнивать.

Дверь жалобно скрипнула и открылась с явным перекосом.

Пахнуло затхлым воздухом. В темной комнате был порядок, но все равно вид был какой то обреченный. Казалось, даже потолок стал ниже.

За печкой, в обычно отгороженной занавеской спальне родителей послышался шум, и навстречу друзьям вышла мама Дмитрия, которой он и представил друга.

Мама прищурившись взглянула на вошедших, и тут же почему то бросилась обнимать сына, хотя Дмитрий отсутствовал всего не больше пяти часов.

Пенкин, поддерживая мать, усадил ее на лавку у стола, а сам сел рядом. Мама замерла прижавшись к сыну.

Поляков, неловко потоптавшись на месте, тихонько уселся на лавочку у печки.

Мать и сын сидели не шевелясь и молчали. Казалось, им совсем не нужны слова.

Внезапно женщина встрепенулась и попыталась встать.

– Ой, что же я старая! К сыну друг приехал в гости, а я его даже не попотчевала. С разносолами конечно не густо, но, что Бог послал!

Дмитрий мягко удержал маму на месте, хотя это была чистая формальность. Женщина оказалась такой слабой, что, в сочетании с необычайным волнением, полностью лишило ее способности ходить.

Пока Дмитрий успокаивал маму, Поляков шустро выудил из вещевого мешка продукты и подарки.

Пенкин укутал плечи мамы огромным пуховым платком, а на ноги одел короткие меховые сапожки.

Из глаз расчувствовавшейся женщины хлынули слезы.

Что бы хоть как то успокоить женщину, Поляков хлюпнул на дно рюмки коньяку и предложил отметить возвращение сына домой. Пенкин с волнением посмотрел на предлагаемую маме рюмку и, убедившись, что на дне жидкости не больше чем толщина волоса, согласно кивнул головой.