Так оно обычно и бывает в завершающей стадии. И практически никто, кроме считаных единиц, не знает, сколько надо потратить пота, нервов, а нередко и крови, чтобы достичь подобного результата. Чтобы налогоплательщики, за чей счет содержится весь полицейско-карательный аппарат страны, спали спокойно, чувствуя свою безопасность, не забывая плодиться и размножаться и исправно платить налоги государству…

* * *

Высокий жилистый, словно свитый из стальных тросов мужчина, стоящий у окна с пуленепробиваемыми стеклами, смотрел на восходящее над горами солнце и пытался вспомнить, какая это по счету командировка на юг… Нет, бесполезно. Уже не вспомнить, слишком часто он сюда мотается и слишком давно…

На подоконнике запиликал телефон.

– Слушаю, Маслов.

– Господин полковник, Хадукаева в допросную привезли.

– Отлично, скоро буду.

Зайдя в ванную, полковник полиции Маслов, он же для старых друзей просто Масел, посмотрел на себя в зеркало. Мрачная физиономия с развитыми надбровными дугами, шрамы на лбу и на подбородке, и татуировка на груди. Готическим шрифтом надпись «BORN IN GOLYANOVO» сейчас смотрится полным дебилизмом, но, когда ее набивал, двадцать с лишним лет назад, казалось, что это очень круто. Почистив зубы, побрившись и умывшись, полковник позвонил в дежурку и вызвал машину.

Пора ехать на допрос. «Вованы» пару недель назад взяли живьем очередного щенка из числа «шайтанов». Когда данные пришли в Москву, колоть его сразу по-горячему Маслов запретил. Пусть посидит в одиночке с тонкими стенами, послушает вопли допрашиваемых, поголодает, понюхает аромат параши и тюремной баланды и подумает. Ведь что такое боевики сейчас? Это неудачники, обычные неудачники. Весь романтизм абречества и религиозная требуха про «всемирный халифат», вбиваемые в головы кавказским соплякам с самых пеленок, при столкновении с суровой реальностью оказываются просто набором трескучих фраз.

Тяжело построить халифат, если старшая сестра, которая тебя кормила в детстве, потому что отца убили «русисты», зарабатывала на жизнь, работая «челноком». Причем за товаром в Турцию она летала без денег. Сначала твою сестру имеют во все щели пограничники, потом смуглые торговцы в обмен на товар, потом таможенники. И так снова и снова. А что делать? На девушке висят младшие братья и сестрички… Когда ты подрастаешь, тебе об этом рассказывают друзья и тычут пальцем…

А что делать такому парню? Правильно, либо убить сестру и повеситься от стыда и тоски, либо взять в руки автомат и отправиться на газават против неверных. Бывает и хуже… Например, отец, старший брат или близкая родня в свое время служили у «русистов», стали вероотступниками, муртадами. Здесь вообще единственный вариант – в горы, чтобы смывать своей кровью позор рода. Хотя не всем это помогало. Бывает, что таких «добровольцев» «шайтаны» тут же режут, как баранов. Значит, их родня сильно наследила на службе «русистам», и роду была объявлена кровная месть.

Масел давно не испытывал к исламистам ни ненависти, ни жалости, ни сочувствия. Ведь это его работа, грязная, опасная, но – работа. Полковник стал одним из ведущих специалистов на Руси по противодействию экстремизму как религиозному, так и политическому, и всегда был на хорошем счету у начальства. Почему?

Да потому… Что видит каждый среднестатистический гражданин Руси, особенно если живет в мегаполисе? Орды горластых чужаков в грязной одежде! Чужаки работают на стройке, на рынке или сидят за рулем такси и «маршруток». Чужаки постоянно конфликтуют или гадят где попало. Это, конечно, раздражает, но это лишь кусочек скрытой структуры. На деле же диаспора – вертикально интегрированная структура, где работяги походят на муравьев, а на самом верху стоят очень богатые и влиятельные люди с отличным образованием. Диаспора – это рассадник коррупции, подкупающий ментов и чиновников пачками, централизованно. Диаспора – это потоки невидимой наличности, неизвестно куда уходящей. Каждый чумазый работяга со стройки – муравей, подчиняющийся любым приказам своего начальства: своего бая, своего пахана… Диаспорам, по сути, плевать на законы той страны, где они находятся. Для восточного человека первичны интересы своей семьи, клана. Какие-то иллюзорные законы написаны для «русни», для дураков… Диаспора и семья – вот абсолют для восточного человека. Ни Русь, ни Конституция, ни законно избранная власть… И деньги, опять же деньги, миллиарды и миллиарды долларов. Они уходили невесть куда, хотя должны оставаться здесь, на Руси.

Так что на самом верху просто поняли, что такое диаспоры, хоть и поздно, но поняли. Поняли, что любая диаспора – это параллельная Кремлю власть. В сравнении с которой легальная и даже нелегальная политическая оппозиция – сборище инфантильных клоунов, без денег и возможностей.

Как поступает русский человек, добившийся в жизни успеха? Правильно, будет жить для себя. Восточный человек, добившись успеха, будет помогать землякам. Для людей примитивных культур это очень важно… Да, и у русских тоже существуют кланы, но это скорее временные союзы людей, объединенных карьерными или финансовыми целями. По крайней мере, русский олигарх не будет финансировать террористов, чтобы нагадить «неверным». А если и будет, то его тут же сдадут властям его же подчиненные.

Знаете, сколько потребовалось времени, чтобы разработать и реализовать план по замене влиятельных диаспор «уважаемых людей»? Чуть больше полутора лет. Собственность была отжата и поделена между русскими олигархами, верными Кремлю, и участвовавшими в «отжатии» силовиками. Вот и все. Кремль не терпит параллельных органов власти и финансов. Ничего личного, просто бизнес.

Так что полковник Маслов был довольно богатым человеком и обоснованно считал, что жизнь сложилась удачно. Вот только если бы не постоянные командировки на Кавказ. Москва и лично министр Сальников всегда хотели знать, что творится в этих горах. Причем знать из первых рук и множества независимых и конкурирующих источников. Маслов был одним из больших пауков, плетущих здесь, в горах, невидимую, но прочную и липкую сеть. Вот и сейчас ему должны привести очередную запутавшуюся муху.

* * *

Свет ударил Арби в глаза, и он, вскрикнув, зажмурился. За месяц с небольшим, проведенный в спецблоке СИЗО Назрани, он потерял больше десяти килограммов, почти ослеп от постоянной темноты камеры-одиночки и находился на грани самоубийства. Страшнее греха для моджахеда не сыскать. Не погибнуть в бою с врагами, а наложить на себя руки.

Сегодня или вчера, шайтан знает, Арби вытащили из сырой одиночки и, натянув на голову непроницаемый мешок, погнали пинками и тычками по коридору. Он дважды чуть не упал, но каждый раз его грубо поднимали и, осыпая оскорблениями, тащили дальше, как барана на веревке. Затем его бросили в машину на железный пол и повезли в неизвестность. И вот Арби снова куда-то тащили по каким-то коридорам, где уже знакомо пахло мочой, тухлой тюремной баландой, кровью и страхом. Наконец впихнули в помещение, и тихий голос приказал: