– Не знаю, – помотал головой Стюарт, – чувствую себя как-то странно. – Он встал и принялся бродить взад-вперед. – На той стороне Залива я видел нечто невероятное. Раньше слышал, правда, но не верил. Водятся там твари вроде летучих мышей, но не мыши. Очень смахивают на куниц – туловище длинное, башка огромная. Зовутся смотрушками, потому что любят подглядывать в окна.

– Это белки. – Гарди откинулся на спинку стула и ослабил галстук. – Мутировавший вид из парка «Золотые ворота». Я даже подумывал приспособить их под какое-нибудь дело, к примеру, почту передавать… В целом зверушки выносливые – милю спокойно пролетают, или планируют, или чего они там делают, только дикие совсем. Пробовал поймать одну – бесполезное занятие. – Он продемонстрировал глубокий шрам на большом пальце правой руки. – Подарок от смотрушки.

– Мне сказали, что у них вкусное мясо, типа куриного. В Сан-Франциско на каждом углу торгуют жареными смотрушками. Свеженькие, горячие и стоят четвертак.

– Не вздумай пробовать, – предупредил Гарди, – они насквозь токсичные, потому что питаются всякой отравой.

– Не могу жить в городе, хочу уехать куда подальше, – выпалил вдруг Стюарт.

Смело встретив взгляд изобретателя, он продолжал:

– Здесь царит неимоверная жестокость. Нет, я прекрасно понимаю, жестокость царит повсюду, да и заработка в глухомани днем с огнем не сыщешь… Кстати, вы пробовали продавать ловушки сельским жителям?

– Пустая затея, – отмахнулся Гарди. – Добыча для наших капканов обитает исключительно в городах, среди руин. Глупость ты затеял, дружок, большую глупость. Вернись с небес на землю. Глушь стерильна, туда не проникает поток идей. Тишь да гладь. Засядешь там, превратишься в закоренелого фермера, у которого из удовольствий – только послушать передачу по «тарелке».

– А я бы рискнул, – не унимался Стюарт. – Можно взять партию ловушек и попытаться сбыть, скажем, в Напе или Сономе. Если не за деньги, то за вино. В тех краях сплошь виноделы, не отвыкли еще со старых времен.

– Только пить эту бурду невозможно. Почва уже не та, – покачал головой Гарди. – Пойло получается на редкость мерзкое.

– Народ пьет, и ничего. Сам видел, как вино бочками доставляют на газогенераторных грузовиках. Значит, спрос есть.

– На безрыбье и рак рыба, – хмыкнул Гарди. – А знаешь, у кого можно раздобыть настоящее спиртное? – добавил он, хитро прищурившись. – Правда, непонятно, то ли там довоенный запас, то ли качественная подделка.

– В районе Залива – ни у кого, – уверенно отвечал Стюарт.

– Ошибаешься, – возразил Гарди. – Алкоголем приторговывает наш знаменитый Эндрю Гилл. Впрочем, бутылок у него не ахти сколько. Лично я видел единственную литрушку бренди, даже глотнул из нее… – Он облизнул губы. – Тебе бы точно понравилось.

– И почем? – нервно сглотнул Стюарт.

– Лучше не спрашивай.

«Любопытно, какой из себя этот Гилл?» – подумал Стюарт. Ему рисовался образ бородатого гиганта с роскошной шевелюрой и моноклем, который расхаживает в дорогом костюме-тройке, опираясь на трость с серебряным набалдашником.

– Открою еще один секрет, – заговорщицки шепнул Гарди, – помимо всего прочего Гилл продает пикантные постеры с девочками.

– Невероятно, – ахнул Стюарт, пытаясь обуздать разыгравшееся воображение. – В жизни не поверю!

– Святая правда! Самые настоящие довоенные календари с красотками, начиная с пятидесятого года. Цена, конечно, заоблачная. Я слыхал, что за номер «Плейбоя» Гилл выручил ни много ни мало тысячу долларов серебром. – Гарди замолчал, мечтательно глядя в пространство.

– Когда упала первая бомба, я работал продавцом в «Современных телеуслугах» и у нас в мастерской было полно таких календарей. Взрыв все уничтожил… Но только представьте, – воодушевился Стюарт, – человек бродит по руинам и натыкается на целый склад с календарями. И вот он уже миллионер, скупает недвижимость и постепенно прибирает к рукам всю страну!

– Вполне возможно, – согласился Гарди.

– Я о том, что это золотая жила. Сейчас календари с девочками печатают разве что на Востоке, в Токио, но по качеству они не идут ни в какое сравнение с прежними.

– Видал я такие – жуткая похабщина, – брезгливо протянул Гарди. – Искусство фотографии кануло в небытие. Исчезло, растворилось и вряд ли вернется.

– Здесь причина еще и в самих моделях, – добавил Стюарт. – Красотки давно перевелись, остались беззубые дистрофички. Кому охота любоваться девушкой, если она костлявая, в ожогах и без зубов?

– Нормальные девушки должны хоть где-то, да остаться, – рассудил Гарди. – Может, в Швеции, Норвегии, на Соломоновых островах… В общем, бог весть где. Моряки так и рассказывали, а уж они в курсе. США, Европа, Россия и Китай сразу отпадают – там бабахнуло будь здоров.