– А если их разыскать и предложить войти в долю? – с надеждой спросил Стюарт.

– Нет ни пленки, ни реагентов для проявки, – поразмыслив, ответил Гарди. – И камер хороших не сохранилось. Кроме всего, мы не потянем массовое производство. Ну, напечатаем пару экземпляров, а толку?..

– А если удастся найти довоенный тип девушки? Без ожогов, с хорошими зубами. Тогда…

– Хочешь зарабатывать? Я подскажу как. Есть отличная идейка – иголки для швейных машин. Цену устанавливаешь на свое усмотрение.

Возбужденно жестикулируя, Стюарт забегал по комнате.

– Впервые у меня наклевывается крупное дело. Впервые! Надоело торговать. Я устал, хватит! Вначале алюминиевые горшки и сковородки, потом энциклопедии, телевизоры, сейчас – электронные капканы. Нет, капканы – вещь отличная, расходится на ура, только я хочу идти дальше. Не сочтите за оскорбление, но человек должен развиваться. Ты либо растешь, либо деградируешь. Третьего не дано. Война притормозила наше развитие, спустя десять лет я топчусь на том же месте.

Гарди почесал в затылке.

– Ну и какие у тебя планы?

– Можно попробовать вырастить мутированный картофель, чтобы его хватило на всех.

– То бишь один здоровущий клубень?

– Зачем клубень? Отдельный сорт. А в помощники взять толкового агронома вроде Лютера Бурбэнка. Растения ведь мутировали не меньше животных и людей. Надо лишь использовать это с выгодой.

– Гляди, вдруг попадется говорящая фасоль, – улыбнулся Гарди.

– Я вообще-то серьезно, – пробормотал Стюарт.

Их взгляды встретились. Несколько мгновений стояла тишина.

– Я делаю благое дело, – нарушил молчание Гарди. – Ловушки защищают людей от опасных тварей, а твои идеи – сплошное ребячество. Не нарезай ты круги по Сан-Франциско, и конь был бы цел…

– Ужин готов, – объявила Элла Гарди, появляясь из-за занавески. – Идите к столу, пока все горячее. Сегодня будет запеченная голова трески с рисом. Три часа простояла в очереди в рыбном отделе на Восточном побережье.

– Поужинаешь с нами? – снова предложил Гарди, вставая.

При мысли о запеченной рыбе у Стюарта потекли слюни. Не в силах отказаться, он молча кивнул и посеменил за четой Гарди на кухню.

Неожиданно трансляция со спутника прервалась, и Харрингтон-Попрыгунчик, фокомелус из Вест-Марина, принялся развлекать жителей городка, мастерски имитируя Уолта Дэнджерфилда, который плохо себя чувствовал и сегодня с трудом вел эфир. В разгар шоу в зале появилось семейство Келлеров. Фока новые зрители только радовали. Чем больше аудитория, тем лучше. Однако в этот раз вместо радости возникла тревога. Слишком уж пристально на него таращилась дочка Келлеров. И взгляд у нее был какой – то странный… Попрыгунчик резко прервал выступление.

– Чего замолк! Продолжай! – потребовал Кас Стоун.

– Давай еще разок про «Кул-Эйд», – попросила миссис Толман, – ту песенку из рекламы с близняшками.

– «Кул-Эйд», «Кул-Эйд», избавит вас от разных бед, – пропел фок и снова замолчал. – Дамы и господа, думаю, на сегодня хватит.

В зале повисла гробовая тишина.

– Мой братик говорит, что мистер Дэнджерфилд сейчас на связи, – раздался голос девочки.

– Все верно, – захихикал Попрыгунчик.

– Тогда почему он не читает? – спросила Эди. – Опять заболел, или мы поздно пришли?

– Как читал, так и читает. Достал уже, – скривился Эрл Колвиг. – Надоело слушать эту нудятину. Попрыгунчик круче! Такое шоу устроил, молодчина!

– Покажи, как ты двигаешь монетку без помощи рук, – вставила Джун Рауб. – Ребенку точно понравится.

– Фокус с монеткой на бис! – выкрикнул фармацевт. – Трюк высший класс, мы тоже с удовольствием поглядим.

Он вскочил со стула, загородив обзор тем, кто сидел позади.

– Мой братик хочет послушать продолжение романа, – тихо, но твердо произнесла девочка. – Он здесь ради этого.

– Успокойся, – шикнула на нее мать.

«Братик? Что за дурь! У Келлеров сына нет», – подумал Попрыгунчик и громко рассмеялся.

– Значит, братик требует Моэма? – Фок подкатил на тележке прямиком к Эди. – Могу почитать. Изображу и Филипа, и Милдред и всех-всех-всех, включая Дэнджерфилда. Кстати, его приходится изображать частенько. Вот сегодня, например. Поэтому твой братик и решил, что тот в комнате, но на самом деле это был не он, а я. Верно говорю, ребята? – Он повернулся к зрителям. – Ведь это я был?