Минуту они молчали, вглядываясь в экран. Потом Бард откинулся на спинку кресла и задумался.

– Это знак, – вздохнув, произнес он. – Тяжелый случай заражения волосяной растительностью. Встречается у лиц мужского пола, особенно у европеоидов.

– Может, искоренить его? – предложил Гантрикс. – Прямо сейчас, пока не добрался до Лерера.

Специальный пистолет возвращал любого человека в утробу в считаные минуты.

– Думаю, он вполне безобиден, – поморщился Бард Чай. – Свобблы больше не существуют, их не вернуть.

Однако в глубине души шевелились сомнения и даже смутное беспокойство. Что, если Гантрикс вернее оценил ситуацию? Прежде он не раз проявлял недюжинную проницательность, за что и был высоко ценим руководством Верховного Чистилища.

– Если фаза Хобарта не действует на Энга, – упорствовал, между тем, Гантрикс, – то разработка своббла начнется снова. В конце концов, Энг получит рукопись, и контакт с Анархом он установил еще до того, как исполнители Агентства приступили к последней стадии искоренения.

Верно. Бард Чай задумчиво кивнул. Тем не менее принимать Людвига Энга всерьез было трудно. С бородой или без бороды, этот человек никак не выглядел опасным. Чай повернулся к Гантриксу, собираясь заговорить… но так и застыл с раскрытым ртом.

– Вы как-то странно смотрите… – Гантрикс озабоченно нахмурился. – Что-то не так?

Бард долго молчал.

– Ваше лицо… – наконец, произнес он, с трудом скрывая волнение.

– Что с моим лицом? – Гантрикс поспешно ощупал подбородок, моргнул. – О боже!

– А ведь вы даже не приближались к Анарху, – проронил Бард.

На всякий случай он потрогал собственные щеки и подбородок… и явственно ощутил пробивающуюся щетину! Что же случилось? Обращение линии жизни Анарха могло быть лишь следствием некой причины, общей для всех. Это проливало новый свет на ситуацию.

– А не может это быть следствием исчезновения Энговского прибора? – задумчиво предположил Гантрикс. – Ведь помимо упоминания в рукописи своббл больше не имеет никакого отношения к существующей реальности – а между тем он напрямую связан с фазой Хобарта. Вообще говоря, нам следовало предвидеть что-нибудь этакое.

– Интересно, интересно… – пробормотал Бард Чай, продолжая лихорадочно размышлять.

Строго говоря, своббл не порождал фазу Хобарта, он лишь распределял ее в пространстве. Некоторые регионы избегали ее действия, в то время как другие подчинялись. Тем не менее выход своббла из употребления должен был привести к более равномерному распределению, а значит, к понижению уровня в местах наибольшей интенсивности вплоть до подпороговых значений. Карл Гантрикс и он сам, находившиеся под действием фазы полностью, могли ощутить эффект.

– Таким образом, – продолжал Гантрикс, – изобретатель своббла и его первый пользователь вернулся к нормальному ходу времени, а значит, создание прибора вновь в его планах. Со дня на день можно ждать появления первой рабочей модели.

Однако Энгу теперь не позавидуешь, думал Бард. С одной стороны, свобблы вновь расползутся по всему миру, с другой – как только заработает первый образец, возобновится и фаза Хобарта, и время для Энга снова двинется вспять. Агентство запретит свобблы, в конечном счете снова останется единственная рукопись – ход времени обратится еще раз – и так далее. Получится замкнутая петля, в которой изобретатель будет вечно болтаться между теоретической разработкой и запуском рабочей модели, прихватив с собой в придачу значительную часть населения Терры.

В том числе и нас, мрачно заключил про себя Бард Чай. Как этого избежать? Существует ли выход?

Гантрикс вновь заговорил:

– Надо либо заставить Энга окончательно искоренить рукопись, включая саму идею прибора, либо…

– Невозможно, – перебил Бард, – на этой стадии фаза Хобарта слабеет сама собой, поскольку ее не поддерживают работающие свобблы. Как, в их отсутствие, заставить Энга сделать назад во времени еще один шаг?

Вопрос правильный, и ответ на него возможен – оба собеседника это понимали, но высказываться не спешили. Гантрикс мрачно потирал щеки, словно следя за противоестественным ростом щетины. Бард Чай снова ушел в себя, снова и снова обкатывая в уме проблему. Решение пока не приходило, но это был лишь вопрос времени.

– Да, непросто, – признал он раздраженно. – Вы правы, первый своббл может появиться в любой момент, и время двинется назад…

Он поморщился, пораженный внезапной догадкой. С замкнутой петлей все понятно, но интервал времени каждый раз будет укорачиваться, пока не сожмется в долю микросекунды.

Время просто остановится!

Зловещая перспектива… но путь к спасению все же есть. Людвиг Энг, без сомнения, также в курсе проблемы и сам ищет выход – а выход есть как минимум один. Он может просто-напросто отказаться от изобретения своббла. Тогда фаза Хобарта не установится или, по крайней мере, окажется не столь эффективна.