А вот возле перекрестка вырос и раздулся шар ослепительно-белого огня.

– Из «Шмеля» зафигачили, – констатировал полицейский.

– Нет, – произнес Радуга. – Это не «Шмель», это «бензинна».

– Чего?

– Аномалия такая…

– Разбираешься, значит?

– Девять лет с перерывами за Периметром, как-никак…

– И… что же теперь будет?

Радуга промолчал. И вдруг ему стало не по себе. Нет, это было какое-то странное ощущение. Не страх, не боль, а что-то… Словно видит сон, яркий и правдоподобный, или спит наяву. Он проводил глазами поднявшийся на одной из улиц вверх радужный пузырь, превратившийся в фонтан мерцающего пламени и рассеявшийся.

– А-а-ай! Б…! Что это?!

Радуга развернулся на месте – «полициант» подпрыгивал и махал руками, мечась вокруг стола.

– А, б… трупный червь!

«Какой подкованный ментозавр пошел, однако!»

На камуфляжной куртке капитана извивался жирный, в палец длиной червяк цвета гнилого апельсина. Многосегментный, с черной головкой и ободком фасеточных глаз вокруг пасти. И эта головка тыкалась в ткань, проверяя ее на зуб или что там у этой пакости есть. При этом она еще и жужжала! Нет, это не трупный червь, а что-то похуже!

– Не трожь! Яд!

Повинуясь приказу, Голубев отдернул руку, коей намеревался сбросить отвратительное существо. В Зоне даже с такой мелкотой следует вести себя осторожно.

Капитан затряс рукой, однако тварь падать не желала. Червь словно прилип к камуфлу. Извиваясь, он деловито пополз по рукаву все выше.

– Да что же это такое-то, а?! – Казалось, полицейский сейчас разрыдается.

– Стой смирно! – скомандовал сталкер.

Выхватил из-за пояса «демократизатор», примерился скользящим ударом снести гадину с руки офицера… Лишь в последний момент, когда тварь вдруг подняла хвост, он, почуяв что-то, отпрянул.

Окутавшись легким паром, червь с негромким хлопком плюнул в его сторону струйкой дымящейся серой жидкости, но «выстрел» прошел мимо, а через миг достойный бейсбольной лиги удар щелчком снес порождение Зоны, расшибив вдребезги.

– А, ё…! – Спасенный принялся в бешенстве топтать еще извивающиеся на ламинате останки, как техасский жеребец гремучую змею – вспомнил Радуга какой-то старый вестерн.

Сам он смотрел на резину дубинки – на нее попало несколько капель. Жижа, пузырясь, впитывалась в распадающуюся на глазах резину. Дырочку проест. А если так в глаза?

– Откуда он взялся? – ежась, осведомился Радуга.

– С потолка, бли-ин, упал! – Капитан испуганно задрал голову.

Сергею показалось, что за плитками подвесного «армстронговского» потолка что-то шевелится и тихо шелестит.

Но в этот момент здание чувствительно тряхнуло, заскрипели перегородки, хрустнуло треснувшее в перекошенной раме стекло. На пол полетели пластины, но, слава Богу, сверху не хлынул поток ядовитых червей.

Лишь испуганная крыса, обычная городская крыса-пасюк, взвизгнув, кувыркнулась и куда-то удрала с невероятной скоростью. Видать, крысе было очень страшно. Своими острыми инстинктами она, наверное, чуяла, что мир вокруг изменился и окрест множество тех, кто ее сожрет в один присест.

Вновь серия толчков, уже слабее. Мигнув, погасли лампы.

За дверьми заколотил и завопил кто-то, запертый в металлической коробке лифта.

– Черт, надо вниз!

Вылетев вон, Голубев помчался по лестнице, матерясь вполголоса, а Радуга поневоле устремился за ним.

Все здание или даже весь район оказались обесточены, и теперь лишь аварийные лампы и таблички выходов разгоняли тьму в огромном торговом центре, и то пока не кончится топливо в генераторах.

Тихое мародерство только усилилось. Кое-кто из собравшихся в торговом центре, не скрываясь, прикладывался к бутылкам – явно не купленным.

Сергей не сразу нашел своих. Дети что-то жевали, а учителя о чем-то оживленно беседовали с товарищами по несчастью.

– Уже три часа, – заметила Маргарита Михайловна. – Но что-то начальство не торопится с нашим спасением. А обещали…

Пожилой господин, к которому были обращены ее слова, только усмехнулся.

– Боюсь, что все очень скверно. Я не специалист в отличие от вашего физрука. Но думаю, никто и ничего не сможет поделать с этими тварям. Их чертова уйма, их невозможно прогнать или уничтожить, не разрушив при этом самого Петербурга. В любом случае жить тут станет невозможно.

– Почему? – вскинулся патрульный. – Много или мало – не важно. Подогнать сотню БТР и расстрелять из пулеметов.

– Это легко сказать. Мутанты же не будут дожидаться, пока их перестреляют. Они станут прятаться во дворах, в закутках, закоулках, в подвалах, куда армия на «броне» не доберется. А если пускать группы зачистки пешими, то в случае прямого столкновения жертвы, боюсь, окажутся сопоставимы с потерями среди мутантов…

Радуга задумался. Мужик-то хоть и не из их братвы, но суть ухватил верно. Мутанты убивали сталкеров как бы не больше, чем аномалии, и уж точно чаще, чем бандиты. А если пойдет армия, которая с мутантами драться не обучена? Не имеет ни опыта, ни чутья…