Кеймон посмотрел на меня. Магическая искорка к этому моменту почти потухла, не получая должной энергетической подпитки, поэтому я с трудом различала лицо королевского наместника. Как будто из полутьмы на меня оскалился человеческий череп, выбеленный временем, в глазных впадинах которого плескался мрак.

– Чем дольше я наблюдал за тобой, тем больше влюблялся, – почти шепотом сказал Кеймон. – Такая маленькая, а с такой силой духа! Ты казалась мне хрупкой осиной, которую жестокие ветра терзают, пригибают к земле, но каждый раз после окончания бури она радостно стремится навстречу небу. Ты могла пойти той же дорогой, что в свое время твоя сестра. Могла отправиться в портовый бордель, где тебя приняли бы с радостью. Зато в тепле и накормлена. Но нет, ты бралась за самую грязную работу, и каждый свой кусок хлеба делила с братом. И я видел, как Хельга бесится из-за этого. Ее ненависть к тебе становилась все сильнее и сильнее, потому что ты оказалась лучше, чем она. Кстати, она по-прежнему желала делить со мной постель, но теперь уже я начал сторониться этой близости. Да, Хельга умела дарить наслаждение, но ее прикосновения все меньше возбуждали меня. И все чаще я представлял на ее месте тебя.

Я смущенно кашлянула. Н-да, даже не знаю, как реагировать на такие признания. Такое чувство, будто королевский наместник признается мне в любви. Правда, вот беда, я-то не испытываю к нему теплых чувств. Наверное, я слишком привыкла считать его главным виновником всех бед, что обрушились на мою семью. И мне будет очень нелегко изменить свое мнение об этом человеке.

– Когда я узнал, как именно должна закончиться твоя история, то пришел в настоящий ужас, – все так же тихо сказал Кеймон. – Почему-то Хельга очень хотела остаться единственным ребенком Ардали, которому повезло выжить. Понятия не имею, почему ей было так важно убить тебя и Дирка. Дирк-то вообще не причинил ей ни малейшего вреда. А еще она задумала избавиться от Гарольда. Тот продолжал надеяться, что его жена осталась в живых, и его убежденность в этом начинала беспокоить Хельгу. К тому же она мечтала выйти из тени, сбросить опостылевшую шкуру служанки и начать семейную жизнь с Абальдом. Ты бы погибла, а она бы заняла твое место. И Гарольду, единственному, кто бы мог разоблачить ее обман, тоже был подписан смертельный приговор. Правда, Хельга не учла одного. Она не подумала, что в компании ее подельников есть тот, кто намерен сорвать ее план.

И Кеймон жестоко ухмыльнулся.

Я не могла проникнуть в его мысли, но почему-то не сомневалась, что сейчас он вспомнил тот миг, когда лезвие остро наточенного кинжала пронзило спину Хельги.

– Я не хочу, чтобы мое тело однажды тоже пожрал мрак, – проговорил Кеймон, внимательно наблюдая за моей реакцией. – Я не хочу потерять душу, Хеда. Возможно, я не самый лучший человек, но все-таки не желаю уподобляться этой троице. Да, я угрожал тебе всевозможными несчастьями, потому что должен был заставить отправиться на торжество. Ну и Абальду нужен был удобный момент, чтобы объявить тебя своей невестой. Подумать только, в глазах окружающих он совершал такой благородный поступок, а на деле…

Кеймон не завершил фразу, лишь расстроенно махнул рукой. Да это было и не нужно. Я и так поняла, что он имел в виду.

– А что насчет той сцены по дороге на праздник? – поинтересовалась я и тут же замолчала, ощутив, что начинаю краснеть.

– Я должен был убедиться, что ты не такая, как Хельга. – Кеймон пожал плечами, по всей видимости, не испытывая особого раскаяния по поводу неудавшейся попытки изнасилования. – Будь ты настолько же испорчена, то с радостью бы приняла мои приставания. Согласись, у меня был веский повод не доверять тебе. Все-таки ты поддалась Гарольду.

– О да, поддалась! – с горечью воскликнула я. – Он угрожал, что иначе выкинет меня и Дирка обратно на улицу. Что я могла сделать? Лишь принять предложение стать его любовницей.

– Мне очень жаль, – оборвал мои стенания Кеймон.

Правда, прозвучало это равнодушно и сухо.

Я посмотрела на Кеймона. Он смотрел в окно, словно потеряв ко мне всяческий интерес. Странный он все-таки человек. Такое чувство, будто под показной холодностью бушует настоящий вихрь эмоций и страстей. Будет ли мне дано когда-нибудь заглянуть в его мысли?

– Я предложил тебе сделку, Хеда, – вдруг проговорил Кеймон, хотя я считала, что наш разговор уже завершен. – Если ты согласишься стать моей, то я сделаю все, что только от меня зависит, и даже немного больше, но ты забудешь об этих жутких днях. Увы, я вряд ли сумею очистить память твоего отца от обвинения в государственной измене. И твоему брату вряд ли верну дворянство. Но я дам ему возможность получить отличное образование в Гроштере. А там, глядишь, он быстро получит право на приставку «вир». Возможно, со временем опять станет «виером».

Я опустила голову, пряча в тени печальную усмешку. О да, очень щедрое предложение. Я опять стану любовницей. Содержанкой без особых прав, но с обязанностью всеми возможными способами ублажать своего хозяина. А когда я надоем, то меня передарят другу или знакомому. А возможно, просто выкинут на улицу.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Хеда, – вдруг совершенно неожиданно для меня проговорил Кеймон. – Я хочу иметь полное право представлять тебя обществу как виеру Хеду Регас. Да, я понимаю, что ты привыкла видеть во мне врага. Что ж, я терпелив. Готов предоставить тебе столько времени, сколько потребуется. И я надеюсь, что рано или поздно, но ты увидишь во мне человека, достойного твоей любви.

Я не удержалась и изумленно вздохнула. Кеймон предлагает мне стать его женой? Нет, даже не так. Виер Кеймон Регас, королевский наместник Хельона, предлагает мне руку и сердце? Он бы мог взять меня силой. Впрочем, зачем такие сложности? Он бы мог поставить меня перед таким же выбором, что и Гарольд совсем недавно: жизнь моего брата в обмен на постельные утехи со мной. Но вместо этого желает сделать все так, чтобы мой статус подле него приобрел официальную роль. А ведь я – дочь опального графа, лишенного титула и дворянства. Более того, Кеймон готов даже мириться с тем, что не станет моим первым мужчиной. Неужели он в самом деле настолько влюбился в меня?