— Должен быть, но будет ли? — усомнился Салтыков.

— По крайней мере, Вена обещала это Петербургу, — сказал Фермор, разворачивая на столе карту.

— Как у нас говорят, обещанного три года ждут. Что-то плохо верится, что Даун рвется помочь нам. Он очень осторожен.

— Почему вы так думаете?

— Хотя бы потому, что и мы не торопились к ним на помощь. И именно поэтому Фридрих с успехом колошматит союзников по очереди.

— Но ведь не пришел же он выручать Восточную Пруссию, когда мы брали Кенигсберг?

— Кенигсберг для него пока окраина. А Берлин — сердце королевства, Кюстрин — ворота в Берлин. Здесь Фридрих будет драться до последнего. Так что перебежчик не врет в отношении его приказа: не сдавать Кюстрин.

— Давайте, Петр Семенович, подумаем, как быть дальше. Вот по карте.

— Давайте.

Генералы склонились над картой.

— Да, Вилим Вилимович, нам надо обязательно узнать о Дауне, идет или не идет он за Фридрихом.

— Послать к нему гонцов.

— Конечно. И причем немедленно. Если Даун идет, мы б тогда смогли б пойти навстречу Фридриху и атаковать его с фронта, а австрийцы — с тыла. А если не идет… В общем, давайте пошлем гонцов.

— Шиллинг, — обернулся Фермор, — вызови Перфильева… Впрочем, нет, что-то не надеюсь я на казаков. Командира гусар сюда.

Однако, отправив гонцов-гусар к Дауну, Фермор вызвал-таки Перфильева:

— Вот что, дружище бригадир, надо мне хороших «языков» из Франкфурта, желательно офицера.

— А где это?

— Подойди к карте. Вот видишь — Кюстрин, мы возле него. А вот Франкфурт за Одером.

— Значит, на той стороне?

— Да. Там сейчас стоит прусский генерал Дон с армией. Вам с вашими бородами опасно соваться в город, вас мигом там заарканят. Поэтому оседлайте вот эту дорогу, что подходит с юга. Именно по ней король пересылается с Доном. То, что идет от Дона, нам не так интересно. Вот то, что пишет ему король… В общем, перехватывайте гонца, скачущего от короля. Ясно?

— Чего ж тут неясного?

— Ну с богом, Перфильев, я надеюсь на вас.

— А много их надо?

— Чего?

— Ну зыков этих самых?

Фермор засмеялся:

— Если от короля, то и одного довольно, но для страховки возьмите еще два-три. Да сами-то не попадитесь.

— Не попадемся, ваше-ство, чай, не впервой.

— И не жадничайте, а то все дело испортите. Я думаю, сотни казаков хватит.

— Там и полусотне нечего делать. Сотню-то шапкой не укроешь. Чем больше народу, тем труднее ховаться.

— Ну гляди сам, Перфильев, тебе видней.

Отправив казаков за «языком», генералы опять склонились над картой.

Наконец, посовещавшись, призвали генерала Румянцева:

— Петр Александрович, вы помните, на военном совете мы говорили о Шведте?

— Помню, Вилим Вилимович.

— Так вот есть предположение, что Фридрих уже идет Левобережьем из Богемии и, соединясь во Франкфурте с Доном, пойдет к Шведту, а точнее, к мосту, находящемуся там.

— А почему бы ему не воспользоваться франкфуртскими мостами?

— Это слишком прямолинейно. Король любит заходить с фланга. Поэтому вам надлежит с вашей дивизией идти к Шведту и захватить мост. Если король подойдет туда, взрывайте мост и уходите.

— А драться?

— Вы что, в своем уме?

— Ну с арьергардом-то можно?

— С арьергардом можно, но чтоб не забыли про мост. А с королем не связывайтесь, он вас раздавит. Как только уничтожите мост, идите к нам на соединение.

Когда Румянцев ушел, Фермор сказал:

— Хороший командир, но уж слишком отчаянный.

— Может, его отчаянность при Гросс-Егерсдорфе и обеспечила нам победу.

— Да, да, тут вы правы, Петр Семенович, в отчаянных положениях такие отчаюги и нужны. Если не погибнет парень, да-алеко пойдет.

— На войне отчаянные положения сплошь и рядом, Видим Вилимович.

Фридрих действительно спешил на север, появление русских в самом центре королевства серьезно встревожило его. Именно с дороги король послал грозный приказ коменданту Кюстрина даже не думать о сдачи крепости, обещая ему скорую помощь.

От своих шпионов он уже знал о сговоре Вены и Петербурга соединить австрийскую и русскую армии и раздавить его. Такое соединение грозило Фридриху большими неприятностями, и именно с этого времени он стал носить во внутреннем кармане сюртука пузырек с ядом: «В случае безвыходного положения глотну — и был таков. Отправлюсь к Всевышнему. Там не достанут».

Поэтому, завершив дела в Богемии и Моравии, он решил оставить там корпус Кейта.

— Твое дело, Джемс, отпугивать австрийцев с французами, а если Даун вздумает вцепиться мне в задницу, ты бей его с хвоста. Авось отцепится. Как только я раздолбаю русских, я вернусь.