Тем временем ее спаситель спокойно произнес:

— Уверен, Лайонел, найти себе случайную жертву ты можешь и не убивая мою… — он замешкался, — знакомую.

Молодой человек в черном запрокинул голову и захохотал.

— Снова влюбился?

— А ты снова ее у меня отобьешь?

Холодные светлые глаза оценивающе скользнули по девушке.

— Едва ли меня способен привлечь невесть какой свежести байкер в засаленной косухе.

— Не так давно тебя и моя «серая моль» не очень-то привлекала…

Бесс не понимала, о чем речь, но молодые люди явно увлеклись друг другом, поэтому она обронила:

— Рада, что способствовала вашей встрече, вам явно есть о чем поговорить. А мы с волком, пожалуй, пойдем.

— На нее никто не обратил внимание.

— Сколько ты ее знаешь? День, два? — насмешливо вопрошал светлоглазый. — Тебе заняться больше нечем, как только охмурять, а после защищать всяких девок?

— Если ты считаешь, что некогда я зря защитил от тебя Катю, то я могу лишь пожалеть о ее выборе!

Лайонел фыркнул.

— А эту ты тоже готовишь для меня?

Бесс увидела, как во тьме загорелись изумрудные глаза, на бледном лице возникла пугающая улыбка.

— Если хочешь, — на полном серьезе ответил Вильям. — Тебе же всегда нравились именно мои женщины.

Лайонел вскинул брови и обратился к девушке:

— Как твое имя, детка?

Отвечать ему не хотелось, но под изучающим взором кристально чистых глаз она против воли вымолвила:

— Бесс.

Молодой человек выглядел потрясенным, совсем как Вильям, когда она ему представилась.

— Лиза, ее зовут Лиза, — поправил Вильям.

Взгляд из удивленно-настороженного сделался понимающе-насмешливым.

— Стоило бы догадаться, теперь ты себе подружку не по внешнему сходству подобрал, а по имени. Вариант. Знала бы Элизабет Первая, сколько лет ты ее будешь помнить и искать в каждой женщине, наверняка всей свой продажной душонкой гордилась бы.

Бесс поймала себя на мысли, что, толком не понимая слов, заслушалась этим холодным и чистым голосом.

Лайонел разглядывал ее все с большим интересом и наконец спросил:

— Она знает?

Вильям помолчал.

— Знает.

Светлоглазый задумчиво кивнул.

— Любопытный выбор. Бесс… или бес… — Затем развернулся и зашагал прочь, бросив через плечо: — Зайди ко мне сегодня, Вильям.

Девушка смотрела вслед молодому человеку в черном, но недолго, он растворился в ночи. Бесс напрягла глаза, но так никого и не увидела — дорога была пуста.

Вильям поднял волка.

— Я провожу тебя.

Он сошел с тротуара, она осталась на месте и, тронув засохшую на шее кровь, воскликнула:

— Что это все, черт возьми, значит?

Вильям обернулся.

— Кажется, я уже говорил, да ты не поверила. Имеет ли смысл еще раз?

Девушка медленно пошла за ним к воротам, ведущим во двор ее дома. Они поднялись в квартиру, и после того как молодой человек переступил порог, Бесс отметила:

— Если ты вампир, то не можешь входить без приглашения!

Вильям поставил волка на пол.

— Мы какие-то другие вампиры, видимо. — И виновато улыбнулся.

Девушка испытывающе смотрела на него.

— И ты можешь меня укусить? — выдохнула она.

Парень растерянно пожал плечами, забормотав:

— Нет, что ты, я бы… я этого не сделаю, просто ты для меня не только… — Он осекся, умолкнув.

Она облизнула губы, не спуская с него глаз, и он с раздраженной обреченностью вздохнул:

— Конечно могу, и даже хочу!

Сладкая с горчинкой, головокружительно насыщенная и легкая — ее кровь, точно букет из вкусов, нектаром струилась у него по горлу. На шее, куда ранее укусил Лайонел, теперь еще на плече, на бедрах и запястьях девушки, распростертой на постели, зияли кровоточащие ранки. Она извивалась в его объятиях, постанывая от боли и удовольствия.

На миг оторвавшись от ее тела, Вильям посмотрел на содеянное и ужаснулся. Белоснежные простыни были в крови, по красивому стройному телу текли алые ручейки, но на губах Бесс замерла умиротворенная улыбка. По-летнему зеленые глаза смотрели с туманной поволокой, руки легли ему на плечи, и девушка требовательно притянула его к себе, подаваясь навстречу и крепче обхватывая бедрами за пояс.

Молодой человек с огромным усилием отвел взгляд от блестящей змейки, спускающейся с ее шеи по ключицам на грудь. Ему казалось, он чувствует на языке вкус губ брата, испившего крови девчонки первым — морозно-свежий, возбуждающий аромат.