Но рейтинги рейтингами, облегчение облегчением, а Билл, разговаривая с Мэдди по телефону, понимал, что живется ей несладко. Работа давалась ей все труднее. Сначала ее лишили Грега, теперь пытались разлучить с Лиззи. Она не знала толком, в чем корень проблемы, но признавалась, что пребывает в растрепанных чувствах.

Наконец Биллу удалось порадовать подругу, когда он позвонил и сказал, что смог перевести Лиззи в Джорджтаунский университет. Его прежних академических достижений оказалось достаточно, хотя местечко для девушки в этом учебном заведении, одном из самых популярных в стране, нашлось не сразу. Биллу пришлось задействовать старые связи и заодно попросить Лиззи представить рекомендации ее профессоров. Мэдди могла ликовать. Она сказала Биллу, что снимет дочери квартирку в Джорджтауне, где они с ней смогут видеться, когда захотят. Ее благодарности и признательности не было предела.

– Представляю, как Лиззи обрадуется!

– Только не говорите ей, что к этому приложил руку я, – попросил Билл. – Она вполне заслужила этого сама. Я всего лишь постучался в нужные двери. Ничего бы не получилось, не будь она такой умницей.

– Вы святой, Билл! – воскликнула Мэдди.

Поборов страх, она призналась Биллу, что Джек выбросил распечатку его книги, но его это не удивило. Он прислал ей другую копию, и она читала ее урывками на работе. Закончив чтение, решила поговорить с Биллом. Она была уверена, что книгу примут на «ура». Автор был не только умен, но и честен, искренен и потрясающе человечен.

В субботу она сама сообщила Лиззи про Джорджтаун. Джек укатил с мужской компанией в Лас-Вегас, и Мэдди воспользовалась случаем, чтобы слетать в Мемфис. Мать и дочь вместе поужинали, строя планы на будущее. Мэдди пообещала найти квартиру в декабре, чтобы у Лиззи к весеннему семестру было жилье. Девушка не верила в свою удачу.

– Только не снимай ничего дорогого, – попросила она мать, хмурясь. – Если учиться как следует, то работать я смогу только по вечерам и в выходные.

– А заниматься когда? – спросила Мэдди, все больше превращаясь в любящую мать. – Хочешь успехов в учебе, значит, тебе будет не до работы, Лиззи. Подумай об этом.

Но с точки зрения Лиззи думать тут было не о чем. Она уже проучилась полтора года в колледже, каждую свободную минуту посвящая работе.

– Мне будут платить стипендию? – спросила она.

– Не они, а я. Не будь дурочкой, Лиззи. Все изменилось, теперь у тебя есть мать. – И не просто мать, а ведущая самых популярных теленовостей, зарабатывающая кучу денег. Она была полна решимости дать дочери доучиться, оплачивая ей квартиру и прочие расходы. И объяснила ей это, чтобы внести полную ясность.

– Я не жду, чтобы ты содержала себя сама. Ты заслужила передышку. Тебе и так пришлось несладко. – Мэдди считала своим долгом ей помочь и радовалась, что это было в ее силах. Прошлого не изменить, зато можно позаботиться о будущем.

– Я не могу этого допустить. Я обязательно все тебе верну, – пообещала Лиззи торжественным тоном.

– Ладно, будешь меня поддерживать как преданная дочь, когда я состарюсь, – сказала Мэдди со смехом.

Они успели друг к другу привязаться. Выходные прошли чудесно. Быстро выяснилось, что на мир они смотрят одинаково, совпадают их вкусы в одежде и во многом другом. Вот только в музыке не нашли общего языка: Лиззи обожала панк-рок и стиль «западный кантри», а Мэдди то и другое терпеть не могла.

– Надеюсь, ты все это перерастешь, – дразнила она дочь, а та клялась, что никогда не изменит своим пристрастиям.

– А ты слушаешь сентиментальную муру! – клеймила Лиззи свою мать.

Они долго гуляли вместе. В воскресенье, побывав в церкви, провели чудесное утро. Потом Мэдди улетела обратно в Вашингтон и оказалась дома еще до возвращения Джека из Вегаса. Он предупреждал, что будет примерно в полночь. Она не оповещала его о своих планах и собиралась помалкивать после его приезда. Лиззи оставалась для них бомбой с часовым механизмом.

В воскресенье вечером, разбирая свой чемоданчик, Мэдди ответила на телефонный звонок и с удивлением услышала в трубке голос Билла – он никогда не звонил ей домой, только на работу, чтобы не нарваться на Джека.

– Я не вовремя? – спросил он напряженно.

– Нет, все хорошо. Я только что вернулась от Лиззи. Она без ума от новости про Джорджтаун.

– Рад это слышать. Я весь день о вас думал. Рад, что у вас все хорошо. Почему-то мне было тревожно.

Ничего удивительного. Появившись в его жизни, Мэдди заняла все мысли Билла. А тут еще ее сложнейшее положение. Она считала себя настолько обязанной Джеку, что была готова покорно сносить все его выходки. Пока что Биллу не удавалось ее переубедить, хотя она уже понимала, что Джек с ней жесток. Для Билла это превратилось в пытку, он постоянно беспокоился за нее. И даже рассказал о ней своим детям, которых заинтересовало это знакомство.

– Ваш муж близко? – спросил Билл на всякий случай, хотя догадывался, что его нет, иначе Мэдди не заикнулась бы про Лиззи.

– Нет, улетел на уик-энд в Лас-Вегас. У них предполагался ужин и позднее представление. Он обещал вернуться к полуночи, но скорее всего объявится не раньше трех утра.

– Тогда, может быть, нам с вами вместе поужинать? – поспешил Билл с предложением, радуясь, что Мэдди одна. – Я как раз сделал себе пасту и салат. Или вас не соблазняет такое простое меню? Если нет, можем куда-нибудь сходить.